Вечером Богдан должен позвонить Перекопскому и договориться о встрече на завтра. При встрече говорить, что Шапижняк не вернула и, по всей видимости, не собирается возвращать ему долг (это — правда, а даже небольшая толика правды делает ложь съедобной). Шапижняк вышла из доверия, строит всякие козни — поэтому Богдан решил удалить это слабое звено, а заодно и устранить возможные трения с другими учредителями. Вообщем, его решение — перекинуть долг Бастиона с Бескида на фирму, где он будет единоличным хозяином. Поэтому Богдан просит Перекопского перенести судебное заседание, пока будет готовиться договор уступки права требования. Если, Перекопский начнет отговаривать, что может всё сорваться, мол, нельзя тянуть время — в суде всё договорено, Батула должен продемонстрировать, что, во первых, он всецело доверяет возможностям БГ, вспомнить про суд с налоговой, про назначение арбитражного управляющего, а во вторых готов понести дополнительные затраты, так как задержка происходит по его вине. Кроме, того в этом разговоре Богдан должен обмолвиться, что с женой у него большие проблемы, скандалы каждый день и тому подобное.

Люсю надо завтра же выпроваживать из Шахтерска, чтобы у Богдана была возможность уехать, якобы за ней. Люся обязательно должна сказать подругам, что поругалась с Богданом навсегда и будет с ним разводиться.

Надо обращаться к Лазутину — пусть по возможности собирает информацию и ищет концы в налоговой милиции — нужно отслеживать процесс. Лазутин, конечно, в обиде за то что, Батула стал работать с Перекопским и не слушал его, тем не менее Богдан свои обязательства выполнял и полторы тысячи долларов долларов — неофицильную матеральную помощь за «крышу», как и раньше, платил исправно. Сказать: «прости, дружище, я ошибался» и работать дальше! Лазутин не может быть с ними, это однозначно.

Кроме того — охрану на предприятие! Свои — хорошо, но надо профессионалов, вот пусть Лазутин и пробьёт, надо не местных — харьковчан или из Днепра.

Ещё литр водки привёз пирожок из службы доставки супермаркета. Теперь о деле не говорили, посмеялись только над названиями фирм с которыми работал Савченко.

— А что, если мы в месяц регистрируем по два-три новых предприятия — где столько названий напасёшься? Вот и прикалываемся мы с этим. Так и рождаются «Биз-издат», «Тер-промпостач», «Лазурь-2008». Да, кстати, название Бескид к горам никакого отношения не имеет. Его придумал один высокоинтеллектуальный наш сотрудник и расшифровавается оно как «Без кидалова».

Вспоминали школьные годы. Политику зацепили краем — новость последних дней — развал в парламенте так и несостоявшейся широкой коалиции, на жаргоне нашей политической элиты называемой «ширкой». Потом футбол — Игорь восторгался Аршавиным в матче с «Бирмингемом», четыре гола, все красавцы. Когда перешли к бабам, Богдан (он только сейчас почувствовал, что напряжение последних суток свалилось наконец с плеч) жаловался на свою Люську: заперлась в своём эгоизме, не слушает, не понимает. Игорь поддакивал, а потом начал рассказывать о своей загадочной брюнетке:

— Полгода как встречаемся. Хорошая девочка. Пятый курс. Китайская филология. В постели лепечет по-китайски — ругал — все равно лопочет. Может, возбуждается от этого или впечатление произвести хочет. Без ума я от неё. Уже грешным делом думаю: не жениться ли?

— Женись Игорек, давно пора.

Ещё по рюмке.

— Не вздумай жениться. Судя по всему, стерва ещё та будет.

— Насчёт стервозности не знаю, но деньги тратит со скоростью света. Купил я ей недавно машину, двухдверная красная классная. Да, ты видел во дворе — фордик. А ходили давече в кино на «Джеймс Бонда», так увидела там новую «фиесту» — Куриленко ездила, помнишь, и аж пищит хочу такую же!

Ко времени прихода предмета разговора, друзья уже спели несколько песен и пили за Родину, за Сталина, за женщин, за успех безнадёжного дела, за мир и дружбу и контрольно-ревизионную службу.

В полдевятого Перекопский позвонил сам. Богдан заплетающимся языком — нисколько не подыгрывая:

— Борис Григорьевич, у меня тут большие проблемы с одним из учредителей, давайте завтра встретимся — нужно посоветоваться.

БГ был обескуражен — слышно по тону:

— Да, да, давайте, в 10 в Погребке. Вам удобно, — скорее утвердительно, чем вопросительно сказал он. — Жду Вас, — и добавил — отдыхайте.

Отдыхал Богдан на ковре в зале (очень удобно!) уже через час после этого разговора, добравшись домой на такси.

Второй месяц Богдан невольно сидел в Златоглавой. Люся тогда уехала в Москву утренним поездом, а Богдан — через несколько часов на перекладных, через Валуйки.

И очень вовремя — вечером следующего дня к нему на квартиру заявились оперативники из налоговой и три пятнистых физзащитника с автоматами — хотели, видимо, демостративно арестовать (вот уж потешили б соседей!) — да не тут то было. Лазутин потом подтвердил — ордер на арест действительно был выдан в тот самый понедельник. А по сей день Батула числился в розыске.

Уголовное дело было возбуждено по факту подделки документов. Однако никакие следственные действия не проводились. Логично было бы предположить, что надо произвести обыск, сделать выемку документов, однако ничего этого сделано не было. С другой стороны — всё правильно — если отбросить формальную сторону вопроса, то ничего нового менты в конторе найти не могли — Гусин и так отдал им всё что надо. Кроме того, и это главное, они не хотели поднимать шум, до того как бросят Богдана за решетку.