— Товарищ капитан! Личный состав эскадрильи построен! Командир первого звена старший лейтенант Дюсембаев!

— Здравствуйте, товарищи!

— Зрав… жел… тащ… каптан!

— Вольно! Мне тут строевые смотры некогда устраивать, товарищи летчики. Другие дела есть. Пошли в курилку, что ли, поговорим о нашем, о девичьем…

Поговорили. Решили еще потолковать вечером, а сейчас пора лететь на задание — сопровождать Илы.

Быстро, на ходу, обменялись с Костей Дюсембаевым (по-казахски его, конечно, звали не Костя, но он сам представлялся именно так) основными наметками по полету, как строимся, как летим, как воюем, и — на взлет!

Я шел вместе со звеном Кости на "Дедушке", естественно. Хвост прикрывал верный Вася. Удалось мне договориться с одним летчиком из 1-ой эскадрильи о его переводе во вторую — старшим летчиком и ведущим пары. И парень рад, и Вася со мной.

Встретили горбатых, встали, как положено, полетели. В этом вылете, в общем-то, ничего особенного и не произошло. Интересной была задача, поставленная перед штурмовиками. Дело в том, что наши засекли один гадкий фашистский бронепоезд, который серой змеей подтягивался от Анапы, делал по нашим войскам огневой налет, ставил дымовую завесу и тут же драпал подальше от передовой. Вот его-то и поручили затоптать илюшам. Ан — не тут-то было!

Этот змей бронированный спереди и сзади таскал платформы с зенитками. Да так весело и дружно стрелял из них, что в первом вылете два штурмовика, только-только перелетев линию фронта, сели на брюхо.

Во втором, собственно, было не лучше. Ушел змей бронированный, а еще два подбитых штурмовика еле-еле добрались до своего аэродрома. С этим гадом надо было что-то делать, а то он нам всех горбатых попортит.

Я попросил нашего ПНШ связаться со стрелковой дивизией, чьи боевые порядки громил бронепоезд, и спросить — есть ли какая закономерность в его появлениях на фронте? К вечеру был дан ответ. Точнее — не так. Вечером ответ приехал к нам в полк. Пехотный капитан из разведотдела дивизии горел желанием рассказать про чертов бронепоезд все, что знал и не знал. Поговорили мы с ним душевно и подробно. И кое-что интересное выплыло.

Предположительно стала известна стоянка, где немецкий бронепоезд мог отстаиваться ночью — железнодорожная станция Тоннельная на линии Краснодар-Новороссийск. Не так уж и далеко от линии фронта, добраться можно. Только вот на чем лететь? И чем бить гада ползучего? Я пошел к майору Россохватскому.

— Разрешите, товарищ майор?

— Давай, Виктор, заходи. С чем пришел?

…Проговорили мы с ним часа полтора. Ну, не хотел верить мне майор, что мы с Демычем одними пушками забьем бронепоезд, как серенького козлика. Пришлось сослаться на авторитет такой серьезной организации, как "Смерш". Выдернутый к командиру капитан Иванецкий одобрительно на меня поглядел и подтвердил, что у капитана Туровцева такой трюк может и получиться. Комполка в детали не лез, но по его прищуренному правому глазу было ясно видно, что слухи о внучатах его стороной не обошли.

Но понимание начальства полкового — это еще не гарантия от ненужных вопросов со стороны вышестоящего начальства. Поэтому лететь решили так — Демыч на своем Як-1б, а я — на одном из еще не списанных старых Як-1 с рейками для ракет. Кроме того, я договорился в мастерских, и мне быстренько соорудили некий контейнер под бомбодержатели старенького Яка. А в контейнер оружейники осторожно уложили зажигательные капсулы АЖ, выклянченные в полку штурмовиков. При сбросе контейнер раскроется, а ампулы, к радости фашистов, — разлетятся и накроют цель. О нашей задумке пошли разговоры, шепотки и сплетни, и, в результате, дивизия настояла, что в небе будет еще и контролер с фотоаппаратом. Поскольку атаковать бронепоезд мы с Демычем решили на рассвете, когда еще практически темно, то присутствие разведчика с аппаратурой нас особо не напрягало — немцы его не увидят и преждевременную панику не поднимут.

А напрягал нас наиточнейший график полета, поминутно, даже — посекундно сверенный с восходом солнца и началом боевой активности на фронте.

Мы заново пристреляли свое оружие. Теперь точка сведения пушечной и пулеметных очередей была выставлена на восемьсот метров. Ничего! Не многовато, а в самый раз! Еще темно будет, стрелять будем почти наугад. И стрелять будем практически на высаживание всего БК за одну очередь, как говорится — на расплав стволов. Черт с ними, не жалко. Заменят, если что. Испорченные стволы пары пулеметов — это не цена за сожженный бронепоезд!

Слухи и шепотки стали нас нервировать, но тут и подготовка к диверсии закончилась. Вроде бы мы все предусмотрели. Ах, да! Еще мы, совершенно обнаглев, попросили выдвинуть к месту стоянки бронепоезда безотказного трудягу По-2 с опытным летчиком-ночником. А вдруг — подобьют кого-нибудь из нас, а тут и он — раз! Пожалте, товарищ капитан! Машина подана — прошу садиться! Здорово я придумал, аж самому понравилось.

Ну, вот и все. Все оговорили, все решили, а что не решили — того не предусмотреть. Пора на вылет. Боекомплект для наших истребителей я зарядил, мощи не пожалел, теперь посмотрим, как это все сыграет.

Было 04.15, еще совсем темно, когда мы с Демычем загрузились в самолеты. Комполка залез ко мне на крыло и сказал, что разведчик с фотоаппаратурой и ночник По-2 уже вылетели. Ждут только нас. А что нас ждать? Мы готовы! Свет, рампа, занавес! Вперед!

Про занавес — это я так, для красоты. А свет дали. На короткое время несколько машин зажгли свои фары, и мы с Демычем взлетели по освещенной полосе.

В небе я несколько раз мигнул АНО, Демыч мигнул в ответ, и темным силуэтом пристроился ко мне метрах на пятидесяти.