Но однажды выяснилось, что здесь были совершенные иные причины. Оказалось, что Кусова считает Шитова за сына царя Николая 2-го, что и сказала ему. Шитов, услыша, что его считают царским сыном, обеспокоился, сознавая возможность неприятных последствий от этих разговоров; протестовал, приведя Кусовой ряд доказательств о своем происхождении. Причем просил ее больше подобных вещей не говорить ни ему, ни другим, дабы не арестовали его. После этого Кусова о принадлежности Шитова к царской семье некоторое время ничего не говорила, и Шитов успокоился.

Вскоре после Пасхи в 1924 г. Шитов был у своего знакомого, иоанита (религиозные последователи Иоанна Кронштадтского, верного дому Романовых. — Н. З.)Бушуева Николая Андреевича, с которым работал в Госторге, так как последний там служил сырьевщиком, где ему пришлось снова услышать о своем „царском происхождении“. Шитов не помнит, жена Бушуева Татьяна Степановна или Кусова, бывшая там же, предложила посмотреть фотографическую карточку с молодого человека, чрезвычайно похожего на него. Под карточкой была подпись на иностранном языке, и показавшие ее выдавали за фотографию сына царя Николая 2-го — Алексея. Кусова и Бушуева подводили Шитова к зеркалу и заставляли его сравнивать себя с фотографией. Причем когда он пытался протестовать и заявлял, что ничего общего с „наследником“ не имеет, ему не верили и говорили: „Напрасно Вы, Алексей Николаевич, скрываетесь от нас, мы Вас знаем хорошо“. Шитов, видя бесполезность протестов, изорвал карточку и ушел домой, решив больше не ходить ни к Бушуевым, ни к Кусовой.

После этого к Шитову прибежала Бушуева, взяла у него изорванную карточку и попросила его не сердиться и приходить к ним по-прежнему. Дня через два Шитов утром зашел к Бушуеву. Зашел, чтобы вместе с ним идти на работу. Бушуев попросил его на работу не выходить, а побыть у них дома, так как они с женой собирались ехать в какой-то монастырь, и дома оставаться некому. Шитов согласился.

Бушуевы запрягли лошадь и уехали, но минут через 10 вернулись, причем пришла и Кусова. Войдя в комнату, Бушуева подозвала Шитова к окну и показала на женщину, одетую по-крестьянски, направлявшуюся к их дому. Шитов на женщину не обратил внимания, не зная ее. Но через несколько минут она вошла в комнату, подошла к нему и со слезами начала выражать радость, что наконец-то они „опять встретились“ и упрекать его в том, что не рад встрече с сестрой.

Не понимая, в чем дело, Шитов сказал женщине: „Я Вас не знаю“, чем вызвал у нее поток слез и упреков, закончившихся истерикой. После этого случая у Шитова, по его словам, родилось к этой женщине чувство жалости, и он решил ей не противоречить и не отказываться от нее, как от знакомой.

В дальнейшем выяснилось, что Кусова и Бушуевы эту женщину выдают за „великую княжну Марию Николаевну“, за которую и она себя выдает. Шитов, дабы не выдавать слез и истерики у „Марии Николаевны“, не противоречил ей в том, что она его считает за своего брата „Алексея“.

Шитов и „Мария Николаевна“ с этого момента сближаются. Причем она его выдает за своего брата „Алексея Николаевича“, и начинают разъезжать по иоанитским притонам.

В момент знакомства Шитова с „Марией Николаевной“ в Бийске был руководитель барнаульских иоанитов Карленко Михаил Павлович, говорил с ними обоими и дал свой барнаульский адрес.

Первый выезд Шитов и „Мария Николаевна“ совершают в деревню Енисейскую, что в 15–18 верстах от Бийска, где были у какого-то иоанита. Она взяла какие-то вещи, после чего приехали обратно в Бийск.

На второй день выехали в Барнаул, остановились у Карленко и, пробыв у него одни сутки, поехали через Новосибирск в Свердловск, где пробыли вместе около недели.

„Мария Николаевна“ уехала или в Челябинск, или близко к Челябинску, якобы к какому-то доктору, у которого будто бы хранились оставленные бежавшей царской семьей вещи, а Шитов поступает агентом в Свердловске по собиранию адресов к уполномоченному Нацменпроса.

Шитов, находясь на этой службе, через некоторое время попадает в Челябинск, работает там с месяц, не имея никаких сведений о „Марии Николаевне“.

Возвращается в Свердловск. Там ему в союзе „Нарпит“ сообщают о том, что его сестра „Мария Николаевна“ лежит при смерти в бывшем Свердловском женском монастыре у монашек. Он идет туда. В монастыре Шитов „Марии Николаевны“ не застает, но его там принимают любезно. Осведомившись о его фамилии, сообщили, что „великая княжна“ уехала неизвестно куда. При этом рассказали, что у нее было две корзинки и два больших узла вещей и показали самовар из какого-то белого металла, который она якобы оставила, не желая с ним возиться.

Не найдя „Марии Николаевны“, Шитов из Свердловска едет обратно в Челябинск, а оттуда через некоторое время, уже осенью 1924 года, по делам же службы едет в Барнаул, где на квартире останавливается у иоанита Карленко.

В Барнауле Шитов начинает получать от „Марии Николаевны“ письма. В одном из них она ему сообщает, что нашла сестру „Асю“ („Великую княжну Анастасию Николаевну“). Потом получает телеграмму от нее же, из которой он узнал о ее якобы тяжкой болезни, и едет обратно в Свердловск, к ней.