Кори уже потерял счет тому, в который раз он слышит сегодня эту команду. Окна в зале пришлось открыть, и в них уже клубится вечерний туман. Он еле волочит ноги, а мама, кажется, почти не устала. Но он счастлив. За сегодняшний день он выучил больше, чем за несколько лет тренировок с отцом и тейо Тургуном. Дело не в новых приемах, дело в том, сколько он узнал о себе и о мечах. Но леди Хелла недовольна. Кори очень хочется ее порадовать, хоть чем-то отплатить за то, что она взялась его тренировать, что возится здесь с ним вместо того, чтобы наставлять Медео на путь истинный. Он старается изо всех сил, но…

— Стоп. Хватит. Отдохни.

На этот раз Кори охотно присаживается на скамью рядом с матерью. С трудом переводя дух, он все-таки осмеливается на первый вопрос:

— Ма?

— Я тебя слушаю, — леди Хелла поглаживает идеально ухоженными пальцами лезвие меча. Выглядит это необычно: блестящие длинные ногти на блестящем полированном металле. Кори следит за движениями материнской кисти как завороженный и почти забывает задать вопрос.

— Кори?

— Да, мам, я хотел спросить… Почему ты сказала, что не успевать — это из папиного репре… репере…

— Репертуара, — леди Хелла отставляет меч и ерошит сыну непослушные волосы. — Репертуар — это набор приемов.

— Я знаю, просто слово сложное, — смущается Кори.

— У Дар-Эсилей характерная ошибка при фехтовании — потеря концентрации и провалы во внутреннем времени. В результате получаются такие сомнительные украшения, как кровавый шрам на шее.

— А кто ему его сделал?

Вопрос сформулирован не блестяще, но леди Хелла понимает:

— Лорд Дар-Акила, ныне покойный. Твой отец его и убил. Из-за меня. Была шумная история. Когда ты вырастешь, тебе расскажут подробно. Именно с тех пор… — внезапно она замолкает и смотрит на Кори, будто впервые его увидела.

— Кори, я знаю, в чем твоя проблема. Собственно, у тебя их две, но одну из них мы решим сейчас же. Тебе нужны другие мечи. Такие, как у твоего отца.

— Но папа сказал, что я должен фехтовать этими. Что у меня с ними сродство…

— Чушь, бред и ересь. Сбегай-ка к нему за его клинками.

— А что я ему скажу? — сама мысль о том, что он явится к лорду Дар-Эсилю и выразит желание попользоваться его мечами, представляется Кори самоубийственной.

— Ладно, я сама ему скажу. Все равно далеко ходить не надо, — леди Хелла в один шаг оказывается около двери и нарочито громко произносит:

— Сид, мы хотим твои мечи. И тебе не надоело еще прятаться?

Створки моментально распахиваются, и в дверном проеме появляется лорд-канцлер.

— У тебя есть голова на плечах? — набрасывается на мужа леди Дар-Эсиль. — В твоем состоянии несколько часов провести на лестнице, на сквозняке, среди сырых камней…

— Мне не семьдесят лет, дорогая, — в унисон огрызается канцлер. — И зачем вам мои мечи?

— Затем, что ты чуть не угробил собственного ребенка, — в глазах леди Хеллы сверкают молнии, брови трагически сжаты. — В угоду какой-то абстрактной идее…

Кори не знает, что такое «абстрактная идея», но, наверное, что-то очень плохое, даже неприличное, потому что отец вдруг гневно взмахивает рукой и шипит:

— Не при нем, — дергая плечом в сторону Кори.

— Хорошо, — легко уступает леди Хелла. — Тем более, что я тоже виновата. Надо было хоть раз выйти посмотреть, чему и на чем ты его учишь. А ты вбил себе в голову, что если Кори мастью и крючковатым носом пошел в Дар-Халемов, так и учить фехтовать его надо на халемских мечах. Не для него они, Сид. Ему нужны изогнутые клинки нашего исторического персонажа Корвуса Изобретательного. Так что отдай и закажи себе новые в Умбрене. И на следующем турнире мы разорвем Дар-Умбру в клочья.

Кори смотрит во все глаза. Портреты знаменитых мечников клана Дар-Халемов, украшающие второй замок Эсилей, тот, который ему должен когда-то достаться, хорошо им с Элджи знакомы. И Тургун много рассказывал о том, какие это непревзойденные были воины. А он, оказывается, похож на них. И даже фехтует их мечами. Точнее, фехтовал, потому что отец уже отстегнул свои и протягивает ему гардами вперед.

Кори робко смотрит на мать и только после ее утвердительного кивка берется за рукояти: голубые клинки переливаются даже в тусклом свете факелов, притягивая взгляд таинственным узором, проступающим под несколькими слоями металла. Эти клинки намного легче, чем его собственные. Кори проводит ими в воздухе и смакует неожиданное ощущение пружинистости, пронизывающее мечи от острия до рукояти. Лорд Дар-Эсиль улыбается.

— Ну вот, — леди Хелла с любовью смотрит на мужа и сына. — Чем драться у нас теперь есть. Осталось выяснить, как драться. Вернее, почему он не дерется как Дар-Халем, хотя должен бы. Тебя ведь это тревожит, Сид?

— Да, — улыбка пропадает с лица лорд-канцлера. — Ты даже представить себе не можешь, насколько то, что он делает, отличается от того, что делал…

— Что делал любой Дар-Халем в его возрасте… — быстро договаривает Хелла.

Сид кивает. Кори вдруг вспоминает фразу, случайно услышанную на трибунах, когда он после очередного проигрыша тащился навстречу отцу, фразу, брошенную кем-то из старших даров: «Не Халем, похож только внешне. Эсили кровь подпортили». И ответ: «Да уж, можно вздохнуть спокойно». Он тогда еще хотел спросить у отца, каким образом кровь Дар-Эсилей — самых родовитых даров Империи — могла что-то испортить, но забыл от расстройства и от дикого ора, который на него сразу обрушился. Возвращаясь к действительности, он слышит голос матери: