Медео, хорошо упакованного в несколько слоев прочных веревок, волокут к двери. Тащить на себе такую ношу по воздуху было бы дурацкой идеей. Кори стоит, запустив всю пятерню в волосы, отрешенно смотрит в пространство. Хлопает от порыва ветра створка распахнутого окна — он даже не вздрагивает.

— Лорд-канцлер, — начинает Лисс. — Вы не собираетесь во дворец?

— Я-то? Нет, — задумчиво отвечает Кори. — А Вы?

Он встряхивается, прыгает на подоконник и, пока Лисс соображает, что, собственно, произошло, скрывается за углом соседнего дома.

Где шляется Хьелль? Где эта чертова зараза — главнокомандующий Аккалабата? Сейчас его младшему сыну открутят голову, а родитель, очевидно, решил ровнехонько явиться на похороны. И что значило это «Не успеваю» в утренней записке? Куда еще он не успевает, когда здесь такое творится? И лорд-канцлер тоже хорош. Оставил брата один на один с этими… Лисс потихонечку стервенеет, но единственная возможная позиция сейчас — молчаливого наблюдателя. Уже спасибо, что ее пустили во дворец и разрешили присутствовать при слушании.

Молодая королева восседает на троне. Невысокая, белокожая, словно вылепленная из китайской фарфоровой массы, увенчанная парадной имперской короной — несколько килограммов умбренских драгоценностей чистейшей воды, ограненных лучшими ювелирами, все — в тяжелой оправе из благородного красного металла.

Лисс вспоминает, что сморщенная старуха, которая принимала первую конфедеративную миссию на Аккалабате, корону не носила. Явилась в ней лишь однажды — при вручении верительных грамот — и то сняла через пятнадцать минут. Не нуждалась прежняя властительница Хаяроса во внешних атрибутах власти, достаточно было царственно выпрямленной спины и кровожадной игривости во взоре.

Новая королева смотрит так же, но выглядит совсем по-другому. И дело не в молодости. Что-то в ней есть от школьницы старших классов, в отсутствие учителя смело усевшейся на преподавательский стол, но не забывающей покашивать глазом в сторону двери, чтобы успеть спрыгнуть, когда войдет кто-то из старших. Тем не менее, это королева, и от нее сейчас зависит судьба Медео.

Тон когда-то обмолвился, что девиз царствующих особ Акалабата — «Лордов у меня что грязи, и они созданы, чтобы меня ублажать. Даже своей смертью». Этот девиз как нельзя лучше подходит к случаю. Когда Лисс аккуратно протиснулась в щелочку, на которую специально, по заранее составленному письменному приказу лорда Кори (мне начинает нравиться лорд-канцлер Аккалабата), раздвинули двери малого тронного зала, судилище было уже в полном разгаре. Более того, дело шло к занавесу.

Дар-Пассеры, судя по всему, уже выкричались, и слово перешло к тем лордам, которые непосредственного отношения к конфликту не имели, но решили воспользоваться возможностью и воздать Медео за все его былые прегрешения. Честили его в хвост и в гриву, забыв уже о том, зачем все собрались, и Лисс узнала о младшем даре Эсиля много интересного. Не все из этого она не одобряла — некоторые истории показались ей даже забавными. Другое дело, что большинство собравшихся считали их не просто возмутительными, но оскорбительными.

Хотя по сравнению с главным предметом обсуждения — совершенно незаконной трансформацией слепого, неспособного к полету Эрла (то есть теперь уже Эрлы) — меркли все прошлые «подвиги» Медео. Пассеры требовали ни много ни мало как смертной казни, и нельзя сказать, что многие с ними не соглашались. Собственно, предметом обсуждения был только способ казни. Тут мнения разделились. Ругательства сотрясали воздух, кулаки вздымались над головами.

Единственным островком спокойствия в этом бедламе оставался сам Медео. Он стоял на коленях перед королевой, понурив плечи — просто потому, что так было удобно, — и не выказывал никаких признаков раскаяния. Да, он понимает, что он преступил все границы. Да, он знает, что слепой бескрылый урод не имеет права на трансформацию, на семью, на продолжение рода — попросту не имеет права занимать место рядом с носителем двух ценнейших кровей королевства. Да-да, насчет того, что у него есть и генетические обязанности перед королевским престолом, Медео в курсе. Но ему наплевать. Идите все к демону Чахи под хвост. Он трансформировал Эрлу, потому что любит ее, спрятал в надежном месте, пока не улягутся страсти, особой своей вины здесь не видит, равно как и в других приписываемых ему преступлениях, на вопросы отвечать отказывается.

Новый взрыв раздражения среди присутствующих.

Наконец, верховный лорд Дар-Пассер, сообразив, насколько собрание уклонилось от главной темы, рыкнул на очередного жалобщика и попытался воззвать к королеве с тем, чтобы она навела порядок и огласила свой приговор. Ее Величество казалась полуспящей, но вопль, изданный Дар-Пассером, разбудил бы и мертвого. Женщина шевельнулась на троне, процедила сквозь сжатые губы:

— Лорд Медео, мы очень недовольны тобой. Никакие заслуги твоей семьи не дают тебе права на похищение наших лордов.

— Нужно лучше смотреть за Вашими лордами, королева.

— Молчааать!

Ну, скажите мне, ради святой Лулуллы, цветущих пещер Бенигма и эбриллитового венца Мхатмы, зачем ему надо было встревать? И какого черта он встал сейчас во весь рост и уставился наглым взором в глаза Ее Величеству? Он что, не знает, что владетельницы Аккалабата воспламеняются, как сухая солома?

— Не буду.

Вместо того чтоб взорваться, королева остолбенела.

— Что — не будешь?