Дав приподнялся на руках, пытаясь нормализовать сбившееся дыхание и отчаянно боясь, что он не успеет прийти на помощь Миле. Но помощь последовала с совершенно другой стороны: Лирон вылетел из домика вперёд спиной, а следом за ним вышел белоснежный Ангел, в котором Давид узнал Дана, возлюбленного Авиталь. На лице бывшего Архангела горела смесь света и праведного гнева, которая отражалась в глазах, и Давид подумал про себя, что Архангелы бывшими не бывают.

Лирон взмыл вверх бросая в Дана вспышки Тьмы, которые встречались со вспышками Света и на небе вдруг стало светлее: это Дан, распахнув свои крылья взметнулся вверх, атакуя Лирона.

Всё это произошло в какие-то считанные секунды, и Давид, наконец, смог подняться на ноги и оглядеться в поисках Натана. И тут же с удивлением обнаружил, как Натан, уже порядком потрёпанный, резко взмахивая крыльями, уносится вверх, преследуемый Яроном. Неужели и Демоны встали на их с Милой сторону?

Он, может, и ожидал чего-то подобного от Ангелов, потому что у них были для этого свои причины, но Демоны казались ему стоящими каждый за себя и свои интересы.

— Уноси Милу, вези её к врачу. Срочно, — развернувшись, крикнул Дан, и его голос заглушили потоки дождя. За это промедление в ходе его маленькой битвы, он поплатился тем, что ему в спину попал сгусток Тьмы и Ангел взмахнул руками, издавая душераздирающий вопль. Это было больно даже для Демонов, какую боль чувствуют при соприкосновении с чистейшей Тьмой Ангелы, даже и представить страшно. Дан выпрямился, выравнивая положение, и снова бросился на Лирона, а Дав не стал больше тратить и без того ускользающее время. Он бросился в домик, на бегу стирая капли дождя, заливающие глаза.

Мила всё ещё металась на постели, и с губ её, то и дело, срывался протяжный хриплый стон. Дав огляделся, пытаясь найти что-то, в чём можно было забрать девушку, укрыв её от ливня за стенами дома, и не придумал ничего лучше, чем надеть на неё халатик. От первого же прикосновения к её раскалённой коже у Дава всё внутри скрутилось в тугой узел. Безумная тревога не только за здоровье, но и за жизнь Милы разлилась по внутренностям сжигающей лавой. В этом была только его вина. Он унёс её из квартиры на холод и она простудилась, а теперь нужно было срочно оказать ей помощь, но и до этой самой помощи необходимо было ещё добраться.

Давид невыносимо бережно надел на хрупкое тело девушки халатик и завернув её в одеяло, поднял на руки. Он был весь в грязи и мокрый, но сейчас не было времени заботиться о внешнем виде, поэтому Демон шагнул за порог домика, тут же расправляя крылья и зависая в воздухе в паре метров от земли. Буря всё не прекращалась, а Ангел и три Демона продолжали свою битву. Небо разрезали вспышки молний и Света, которым Дан щедро поливал противника, но Тьмы было в несколько раз больше, потому что это была битва Тьмы.

Дан развернулся в ту сторону, откуда сегодня утром он прилетел и набрал высоту, прижимая к себе свою драгоценную ношу. Он не видел, как в жидкую грязь падали то Дан, то Ярон, как у них почти не оставалось сил на битву, которую они вели за то, чтобы его сын Адам мог родиться на свет. Он не видел, как совершенно выдохшийся Ангел всё продолжал атаковать Демона, задыхаясь от боли, когда в него попадали вспышки Тьмы. Как Натан понял, что ему не выстоять против Ярона и покинул поле битвы, оставив Лирона на растерзание двух противников…

Давид нёс Милу, бережно прижимая её к себе, по лицу его катились слёзы отчаяния, и это было, наверное, то самое, что осталось в нём от Ангела. Он уносил любимую туда, где ей могли помочь. Остальное было неважно.

Кажется, в ближайшей больнице совершенно не удивились, когда на пороге появился грязный мужчина, несший на руках завёрнутую в одеяло девушку. Пожалуй, несколько равнодушных взглядов, — вот и всё, что заметил Давид. Однако, обращать внимание на какую-либо реакцию времени не было совершенно. Во время всего пути Мила не произнесла ни звука, только затихла и больше не металась в бреду. И это волновало Дава ещё сильнее, стальными тисками сдавливая грудь и не давая дышать нормально.

Врачи приняли Милу из рук на руки без лишних вопросов, удовлетворившись краткими объяснениями, что Давид и Мила отдыхали за городом, там у девушки внезапно поднялась температура и пришлось срочно везти её в больницу. Не Бог весть какое объяснение, но ничего более правдоподобного Демон изобрести просто не мог. Не станешь же объяснять, почему Мила почти голая, и почему он принёс её сюда по воздуху.

Теперь Давиду оставалось только ждать, сидя в огромном и отвратительно бездушном месте на одном из потрёпанных кресел. Всё кругом вызывало омерзительное чувство неприятия и тревоги. А ещё ощущение бессилия властвовало над разумом, не давая мыслить относительно здраво. Он очень надеялся, что Миле смогут здесь помочь. Его ничто иное не волновало, — ни то, как окончилась битва, ни то, что будет с ними со всеми после и сколько ещё битв может предстоять далее. Всё это было настолько неважным сейчас, что размышлять об этом даже для того, чтобы просто отвлечься, смысла не было.

Давид сложил руки перед собой, упираясь лбом в сложенные ладони. Нестерпимо хотелось курить, но он не мог оставить свой пост даже на минуту, к тому же на улице с каждой секундой продолжало темнеть, и непогода бушевала всё сильнее.

Казалось, что небеса разверзлись и решили затопить всю землю: потоки ледяного ветра носились по улицам, угрожая усилиться, и смести всё на своём пути, с неба так и лило, как из ведра, тьму прорезали белоснежные вспышки молнии и каждая такая вспышка сопровождалась неимоверным грохотом.