– Кем?

Кочемасова пожала плечами.

– Ну как вы думаете? – произнесла она со вздохом.

– Вы считаете, что это сделал Воронцов?

– Конечно. Они убили моего мужа и еще одного человека, который возглавлял в этой фирме отдел безопасности. А Воронцов исчез.

– И его даже не пытались разыскать?

– Человека, укравшего такие деньги, искать бессмысленно. Он способен спрятаться очень надежно.

– Но почему же тогда он вернулся?

– А кто вам сказал, что он вернулся? – удивилась Кочемасова.

– Если вы связываете случившееся с вашим сыном с Воронцовым…

– Я думаю, что связь есть. Но какая – это выше моего понимания. Воронцов вряд ли сам приехал в Россию. Но все случившееся с Петей я связываю именно с ним.

– А почему не с другими людьми?

– С какими?

– С теми, кто дал вашему мужу эти пятнадцать миллионов. Эти деньги – их деньги – исчезли, и они теперь пытаются их вернуть. Или отомстить.

– Это были не чьи-то деньги.

– Как это?

– Не чьи-то личные. Это деньги из бюджета. Понимаете? От нашего государства можно ожидать чего угодно, но вряд ли оно будет уничтожать людей просто так. Ведь совершенно ясно, что у нас нет этих денег.

Кочемасова вздохнула.

– Вы пейте чай, остынет.

– Спасибо, – кивнул Дружинин, но не притронулся к чашке.

Аня безмолвно сидела на диване.

– А больше вас не тревожили? – спросил Дружинин. – После гибели Пети?

– Пока нет.

В самом деле, все казалось необъяснимым и нелепым. Никакой логики.

– Я пойду, – сказал Дружинин и поднялся.

– А чай?

– Спасибо вам. Но не хочется.

– Вам спасибо.

– За что? – удивился Дружинин.

И тут взгляд его упал на пуговицу. Не просто вещица, а последнее сыновнее «прости».

Уже в лифте он понял, почему эта история кажется ему нелепой и необъяснимой. Так бывает всегда, когда не хватает каких-то важных звеньев. Картина не просматривается и представляется нагромождением ничем не связанных между собой фактов и событий.

– Ты еще здесь? – удивился Удалов, обнаружив Дружинина на территории базы.

– А где же мне быть, Федор Иванович?

Удалов не ответил, потому что отвлекся. Одетые в гражданское бойцы один за другим проходили в распахнутую дверцу стоявшего у жилого корпуса автобуса. Удалов проследил за посадкой и только после этого обернулся к Дружинину.

– Ты не здесь должен быть, Андрей. Пока тянется эта странная история…

– Почему я должен бояться неизвестно кого? – сказал с досадой Дружинин. – Я все сделал как положено. Виноват? Пусть наказывают.

Удалов еще раз проследил за автобусом, потом взглянул на часы. Было видно, что торопится.

– Работа в городе? – понимающе сказал Дружинин, кивнув на автобус.

– Митинг будем охранять.

– Можно мне с вами?

– Не твоя смена, Андрей.

– А разве мы всегда так пунктуально выдерживали график смен?

– Садись в автобус, – засмеялся Удалов. – От тебя не отвяжешься. Заодно расскажешь мне, как там Кочемасовы.

– А вы знаете, что я там был?

– Догадываюсь. Ходил ведь?

– Ходил, – сказал Дружинин. – Что было, то было.

В автобусе сели рядом.

– Поехали! – скомандовал Удалов водителю.

– Кого охранять будем? – осведомился Дружинин.

– Аникина. У него предвыборный митинг. Народу он собирает помногу – и по двадцать тысяч бывало, и по пятьдесят. Требуется наша помощь.

– Милиция будет?

– И милиция, и ФСБ. Но нас по личной просьбе привлекают.

– По чьей просьбе? – не понял Дружинин.

– Аникина. Чьей же еще.

– Интересно, откуда он про нас знает?

– Слухами земля полнится, – пожал плечами Удалов. – А у них, у политиков, сейчас поветрие такое: чем более серьезную охрану используют, тем больше авторитета. И Аникин из таких.

– Ему ведь это ни к чему, – не согласился Дружинин. – И так выборы выиграет.

– Я и не сомневаюсь, Андрей. Люди его почитают, как и всех, кто чихвостит власти и режет людям правду-матку. Но помочь ему – наша обязанность. Это еще никому перед выборами не повредило.