– Слишком неожиданно, Толик, – призналась Света. – Честно говоря, даже не знаю, что тебе сказать. Если бы тебя сейчас слышал мой брат… – Она покачала головой.

– Что бы было? – поинтересовался Шаповал.

– Он всегда так ревниво меня оберегал, – сказала Света, и ее глаза затуманились задумчивостью. – В детдоме всем тяжело. А девочкам особенно. У них лет в четырнадцать или пятнадцать детство уже кончается. Им очень быстро и доходчиво объясняют, какая у них в жизни функция. А дальше – уже только боль и унижения. Взрослая жизнь. А Андрейка за меня стоял горой и всех моих ухажеров бил смертным боем. Никого не боялся и никого не щадил. Настоящий брат. Без него я бы пропала.

– Э-э, – протянул Шаповал и сделал неопределенный жест рукой. – Тут такая штука, понимаешь ли…

Ведь Дружинин дал «добро» и тем самым как бы увеличивал шансы Шаповала – эту мысль Шаповал и хотел донести до Светланы, но не знал, с какой стороны подступиться.

– Ты не обижайся на меня, Толик. Ладно?

– Но это – не отказ? – прямо спросил Шаповал.

– Конечно, нет.

Для Шаповала это было равносильно желанному согласию. На радостях он перемыл посуду, починил висевшую на двух шурупах кухонную дверь и даже сам вызвался идти в булочную. Светлана пожелала его сопровождать. Они вышли из дома, прошли по асфальтированной дорожке и повернули за угол.

Здесь их уже ждали. Два парня, которых Светлана никогда прежде не видела, нагнали их и, ни слова не говоря, заломили Шаповалу руки за спину. Он и охнуть не успел, как на его запястьях защелкнулись наручники. Светлана завизжала. Она не понимала, что происходит. Зато Шаповал сразу все понял и сказал с досадой:

– Эта Бронеслава – порядочная…

Он хотел дать определение бдительной Бронеславе, но выбор был невелик и слова на ум приходили все такие нехорошие – так что свою мысль Шаповал так и не закончил.

Подъехала машина, Шаповала довольно грубо затолкали в нее.

– Это ошибка, ребята, – с дружелюбием в голосе сказал Шаповал.

– Там разберемся, дружок, – ответил ему один из задержавших его людей и несильно хлопнул Шаповала по раненому плечу.

Шаповал скривился.

– Вот видишь, – сказал ему наставительно оперативник. – А ты говоришь – ошибка. Мы не ошибаемся, родной.

Менее получаса ушло на то, чтобы разобраться с Шаповалом, и еще четверть часа после этого оперативники извинялись, кляня на чем свет стоит чрезмерно бдительную Бронеславу. Шаповал снисходительно улыбался, а сам думал о том, что ему очень повезло – проверяющие его люди звонили непосредственно в «Антитеррор», благодаря чему все разрешилось самым наилучшим образом. Если бы они вышли на людей, упрятавших его в ненавистный пансионат, – еще неизвестно, чем эта эпопея закончилась бы.

Наконец его отпустили. На лавочке у входа сидела заплаканная Светлана. Хотя она давно ждала Шаповала, его появление показалось ей чудом. Светлана бросилась Шаповалу на шею, и это было похоже на порыв женщины, не менее двадцати лет прождавшей суженого, упеченного когда-то на каторгу.

– Ну-ну, – пробормотал растроганный Шаповал. – Ничего же не случилось.

Теперь он верил, что у них со Светланой все сложится как надо.

– Мне здесь такого наговорили, – бормотала Светлана, заливаясь слезами.

– О чем, милая? – спокойно поинтересовался Шаповал, проявляя выдержку.

– Что ты чуть ли не бандит, что ты прятался, что рана у тебя огнестрельная…

– Рана огнестрельная, – подтвердил Шаповал.

Светлана испуганно от него отстранилась. В ее глазах читались недоверие и вопрос. Шаповал этот взгляд выдержал. Он уже все просчитал и понял, что про рану придется рассказать, иначе будет трудно объяснить, почему Бронеслава обратилась в милицию и почему Светлане такого наговорили.

– Ты что-то скрывал от меня, да? – спросила с недоверчивым прищуром Светлана.

Ее лицо было залито слезами, и это делало ее похожей на маленького обиженного ребенка, которому взрослые все лгали и лгали, а она все верила и верила – и вдруг обман неожиданно раскрылся.

– Что я мог от тебя скрывать? – пожал здоровым плечом Шаповал.

– Ты не все мне рассказал про себя, про свою жизнь, про работу…

Шаповал вздохнул. Так вздыхают люди, несправедливо уличаемые в обмане.

– Просто история была очень неприятная, Светик, даже неудобно было рассказывать.

– Расскажи, – мягко, но настойчиво попросила девушка.

– Ну хорошо, – сдался Шаповал. – Ты не пугайся только. В общем, меня подстрелили.

У Светланы широко раскрылись глаза. Шаповал отчаянно напрягал фантазию.

– Я в последний момент успел броситься на пол, но этот гад – ты меня извини, я по-другому его не могу назвать – все-таки попал мне в руку. Если бы не моя реакция, я бы погиб, наверное.