Шрифт:
– Ты ударил ее, Гейнц?
– Да, – ответил он и показал на своей руке ее укус.
– Гейнц, как ты смог это сделать? Она же женщина, Гейнц, а женщинам не причиняют боли. Оберегай ее, Гейнц!
– Я рад, что ты вернулась домой, Эдит, я очень рад.
– Да, Гейнц, хорошо быть дома.
Они поднимают головы и с легкой грустью улыбаются друг другу.
Глава одиннадцатая
Солнце сияет во всю силу, дома белеют на глазах от его усиливающегося сияния, сверкают красными крышами на радость прохожим. Послеполуденный час. В своей комнате стоит Белла, прижимаясь лбом к стеклу окна и глядя на маленькую церквушку напротив. «Доктор Блум еще спит, ему звонить нельзя. Может, через час-два. Подожду».
Белла отходит от окна, садится на белый стул у белого стола, оглядывает белую комнату, и не знает, куда поплывут ее мысли. Филипп… нет! Молодежное Движение… И все их подозрения в отношении ее?..
Испуганно она встает и выходит из комнаты. В квартире тишина. Отец и мать погружены в полуденный сон. Белла осторожно открывает дверь в столовую. Здесь царит сумрак. Занавеси опущены. На диване спит отец. Лицо его закрыто утренней газетой, свистящее дыхание приподымает газетный лист. Белла прикрывает дверь и переходит в гостиную, роскошно обставленную, являющуюся гордостью матери. Здесь тоже опущены занавеси, и слабый свет просачивается в щели. На красной софе возлегает мать, на щеке ее узор от цветка на подушке, на которой покоится голова матери.
– Ты почему не спишь? – с упреком говорит ей мать. – К твоей зеленой физиономии нет лучшего лекарства, чем сон.
Белла бросает быстрый взгляд на бронзовые часы в виде красивой девушки, стоящие на пианино. Часы, кажется ей, стучат в ее пупке. «Еще рано звонить. Доктор еще спит». Рассеянно смотрит на стену, украшенную большим портретом: мужчина с пышными усами, в широкополой шляпе, с весьма довольным видом улыбается Белле. Она бесшумно ступает в кухню. Служанка оставила на столе корзину с покупками. Рыба прыгает в ней, выбиваясь из последних сил. Белла бежит к кухонному окну, прижимает горячий лоб к стеклу, чтобы его охладить.
Белла трется лбом о стекло. За ее спиной рыба бьется об стол. Белла затыкает уши и бежит в свою комнату. Снова садится на белый стул у белого стола, оглядываясь по сторонам, как мышь в ловушке, пытающаяся сбежать. Нет в комнате ничего, чтобы, хотя бы немного обрадовать ее. Давно она унесла дорогие ей вещи в Дом Движения. И оттуда ничего не взяла с собой сюда. Даже любимые ее книги и альбом фотографий оставила там. Теперь одиноко и отчужденно сидит она в белой комнате. Глаза ее блуждают в поисках чего-то, что может отвлечь ее от самой себя. «Чемодан! », мелькает мысль, «Еще не разобрала чемодан». Бежит в угол, к огромному чемодану. Он почти пуст. Всего-то немного одежды. Смешон был тогда Джульетта, предложивший ей понести чемодан, боясь, что для нее он будет тяжел. Не знал, что в нем почти ничего нет. Она постеснялась попросить у товарищей чемодан поменьше, или рюкзак. Утром тайком покинула Дом Движения, дождавшись, пока все разойдутся по своим делам.
Белла развешивает одежду в шкафу, бесцельно крутится по комнате, возвращается к окну. Люди прогуливаются по улице. Вокруг церквушки играют дети. Алая полоса в небе. Знак, что приближается закат. «Еще немного, и можно будет позвонить доктору Блуму. Может, даже сейчас? Нет. Еще рано. Надо подождать». Две женщины стоят у церкви и беседуют. «Когда они закончат свою беседу, пойду, позвоню доктору. Это будет мне как знак». Но женщины не прекращают беседу, явно наслаждаясь болтовней, и глаза Беллы потрошат их, как рыб. К двум присоединяется еще третья женщина. Терпение Беллы лопается. Она переходит в салон, тут на маленьком столике, стоит телефон. Поднимает трубку, и именно в этот момент выходит мать из роскошной гостиной, и на щеке ее еще отпечатан рисунок цветка.
– Кому ты звонишь?
– Подруге.
– А доктору Ласкеру ты уже позвонила? Звони немедленно. Это человек, с которым следует сохранять хорошие отношения.
– Нет у меня свободного времени, мама.
– Свободное время! А где ты болталась все утро? Может, оденешься и пойдешь со мной в город за покупками? За стенами уже зима, и тебе необходимо теплое пальто. И обувь… Стыд и срам, что девушка, как ты, так одета. Что скажут люди?
– Нет у меня свободного времени, мама.
– Свободное время, снова свободное время! Нет времени одеться, нет времени спать, нет времени поесть, нет времени дышать. Из-за отсутствия свободного времени лицо твое зеленое, как огурец.
Госпожа Коэн повышает голос, который раздражает господина Коэна, собирающегося в ванной побриться. Лицо его наполовину в мыле, и бритва в руке.
– Что уже здесь случилось?
– Тебя это так трогает? Ты вообще когда-нибудь обращал внимание на то, что творится в доме?
Белла оставляет родителей переругиваться и уходит к себе в комнату, пока не слышит два удара – один, решительный, в дверь спальни, другой, более умеренный в стену ванной, – обозначающие конец семейной ссоры. Белла осторожно открывает дверь, на цыпочках приближается к телефону, поднимает трубку и набирает номер доктора Блума.
«Мне надо поторопиться, – пугается Белла, – он даже не напомнил, что я должна принести деньги».
–Ты все же должна пойти со мной, – говорит госпожа Коэн, выходящая из спальни. – И не разочаровывай своих родителей.
– Мама, – улыбается Белла с явно подхалимским выражением лица, – мне надо немедленно вернуться в Дом Движения. Дело срочное и серьезное, мама, – Белла краснеет, – дело важное и требует денег.
Белла совсем сбилась с толку: краснеет, в глазах жалобное выражение, обращенное к матери, которую охватывает гнев.