Эления сидела за столом, отодвинувшись от матери и Свентье подальше. Она так сильно прижала ладони к столешнице, что побелели пальцы.

Когда Тор вошел в комнату, малышка смотрела в его сторону, и на какое-то мгновение их взгляды встретились.

Но Тор видел не Элению, он смотрел в глаза Урд, и где-то в глубине этих глаз крылось что-то до боли знакомое, хранящееся в памяти, но ускользающее от него.

— Тор! — Свентье нарушила молчание. — Ты пришел как раз вовремя, чтобы… Ой!..

Он наконец оторвал взгляд от лица девочки и поспешно подошел к жене Хенсвига. Урд уже протянула к ней руку и, осторожно забрав нож, которым порезалась старушка, положила его на стол.

— Что произошло? — обеспокоенно спросил Тор.

— Ничего! — Голос Свентье звучал раздраженно, но не от боли, хотя она действительно сильно порезалась.

Рана кровоточила, и женщине пришлось подставить под палец вторую руку, чтобы кровь не капала на пол. Наверное, ей было очень больно.

— Моя оплошность, — продолжила старушка, и теперь уж точно было понятно, что она злится. — Вот старая дура! Уже пятьдесят лет режу хлеб, и тут такое!

— Дай я посмотрю, — предложил Тор.

Порез оказался глубоким, и, хотя Свентье не позволяла себе стонать, в уголках ее глаз блеснули слезы, к тому же он знал, как опасны для пожилых людей даже безобидные на вид раны и как долго они заживают.

Тор уже протянул к ней руку, когда Урд остановила его:

— Не надо!

Тор и Свентье удивленно повернулись к ней, да и сама Урд, казалось, испугалась своего порыва. Но уже через мгновение она взяла себя в руки и решительно покачала головой.

— Ты воин, и тебе не следует заниматься этим. Давай я сама все сделаю. Если хочешь помочь, то принеси ткань для перевязки, она лежит в сундуке у камина.

Тор пошел за материалом для перевязки, а Урд тем временем усадила Свентье на табурет и тщательно осмотрела порез. Обмакнув чистую тряпочку в миску с водой, она осторожно промыла рану на подушечке пальца и привычным движением начала перевязку. При этом Урд смотрела куда угодно, но только не на Тора, но в конце концов ему удалось перехватить ее взгляд. В глазах Тора читался немой вопрос: «Почему ты не хочешь, чтобы я помог ей?» Урд по-прежнему молчала и только покачала головой в ответ. Тор не успел высказать этот вопрос вслух, потому что за его спиной раздались чьи-то шаги. В комнату вошел Хенсвиг.

— Я, конечно, не хотел бы… О боги, Свентье! Что случилось?

Он подбежал к жене, но та резким движением вскинула здоровую руку.

— Ничего, — заявила она. — Я порезалась. Это всего лишь царапина, не более того.

— Царапина? — Нахмурившись, Хенсвиг покосился на обмотанную тряпками руку и залитый кровью стол. — Как по мне, на обычную царапину не похоже.

— Ты же знаешь эту молодежь. Ничего страшного, а они уж всполошились. Ты помнишь, как говорила моя мама: дурака не жалко.

— Если я правильно помню, это ты так всегда говорила.

— Но это не значит, что моя мама не могла так говорить, — настаивала на своем Свентье. — Или что это не так.

Хенсвиг уже набрал побольше воздуха, собираясь ответить очередной тирадой, но потом сдался и, вздохнув, повернулся к Тору.

— Тебя Бьерн ждет.

— Зачем? — испугалась Урд.

Тор ободряюще кивнул и объяснил ей ситуацию — во всяком случае, так, как он сам все понимал. Впрочем, Урд это не успокоило.

— Что за чушь! — Свентье презрительно фыркнула. — Никто не может перейти эти горы — ни великаны, ни гномы, ни другие сказочные чудовища, и Бьерн об этом знает.

— Может, он не очень уверен в этом, — предположил Тор.

В ответ старушка фыркнула еще раз.

— Через эти горы нельзя перейти. На это не способны даже боги. Будь это не так, Мидгарда давно бы уже не существовало.

— Не бывает неприступных крепостей, Свентье, — возразил Бьерн, появляясь в дверном проеме. — И я был бы плохим командиром, если бы не обращал внимания на подобные случаи и полагался бы только на надежду, что все останется, как и раньше, верно? — Бородач наморщил лоб, и Тору показалось, что он постарел лет на десять. — Что случилось?

— Ничего, — поспешно ответила Урд. — Она порезалась, вот и все.

— Тогда нам пора идти, — сказал ярл. — Свериг уже ждет нас, а он не самый терпеливый человек в мире.

— Свериг тоже идет с вами? — Урд нахмурилась.

— Не волнуйся, — успокоил ее Бьерн. — Я за ним присмотрю. — Он повернулся к Тору: — Ты готов?

Тор кивнул, и они вышли из дома, так ни с кем и не попрощавшись.

— Мне не нравится, что Урд остается одна, — сказал он, пройдя пару шагов.