Инженеру было поручено немедленно начать подготовку машин. Техники и мотористы до рассвета проверили все до винтика, оружейники подвесили бомбы, зарядили пулеметы. Все знали, что самолеты пойдут в глубокий тыл врага, и работали на совесть.

Рычагов и я пришли на стоянку, когда экипажи получали последние указания командиров. Павел Васильевич выступая перед летчиками с напутственным словом:

— Главное, товарищи, — внезапность. Застанете противника врасплох — успех обеспечен. Обнаружите себя раньше времени — дело может быть проиграно. Желаю успеха. По самолетам!

Готовя эту операцию, как, впрочем, и все другие, мы старались соблюдать максимум секретности. К тому были свои при чины. Случалось, что наши замыслы становились известны противнику. Китайцы, с которыми мы работали в тесном контакте, со шпионами расправлялись жестоко.

Мы не раз наблюдали такую картину. Привлекая внимание людей, громыхает тачка. На ней со связанными сзади руками стоит на коленях человек. Па спине у него прикреплен большой лист бумаги. Иероглифы гласят о преступлениях этого человека. Рядом лежит топор. На какой-либо центральной площади шпиона обезглавливают. Без судьи и прокурора. Формальности излишни. Не знаю, то ли шпионов было много в Китае, то ли свирепство вала шпиономания, но головы отрубали в ту пору довольно часто.

Разговор о предстоящей операции велся в узком кругу. С китайской стороны присутствовал только полковник Чжан.

…Задолго до восхода солнца наши бомбардировщики поднялись в воздух и взяли курс на восток. Погода стояла неважная: густая дымка затянула горизонт. Перелетая линию фронта на большой высоте, самолеты уклонились вправо от намеченного курса, чтобы ввести в заблуждение японскую службу наблюдения за воздухом. Ханчжоу остался где-то слева, сзади. Потом боевые корабли резко развернулись и подошли к цели с тыла.

Начали стрелять зенитки. Маневрируя, экипажи снизились. Им было хорошо видно летное поле и стоящие на нем самолеты. Один из них, по-видимому истребитель, устремился было на взлет, но первая же стокилограммовая бомба, упавшая на взлетную полосу, образовала глубокую воронку, и японец, не успев отвернуть, свалился в нее.

Бомбы падали одна за другой, рвались па стоянках и у ангаров. Начались пожары. А сбрасывание на врага смертоносного груза продолжалось.

; Когда аэродром закрыло дымом и кончились боеприпасы, бомбардировщики направились домой. На перехват с какого-то запасного аэродрома ринулось девять японских истребителей. Но мы были готовы к отражению атаки. Огнем с кормы были по дожжены две машины. Остальные японцы прекратили преследование и взяли курс на железнодорожную станцию.

Между тем там, на станции, вторая группа бомбардировщиков успешно завершила бой. Первой девятке, спешившей на помощь, нечего было делать: пылал вокзал, горели два эшелона, застилая дымом город.

Флагман увидел вдали от станции воздушный бой. Это, вероятно, незадачливая японская семерка решила взять реванш — атаковать вторую группу наших бомбардировщиков. Однако из этого у нее тоже ничего не вышло: интенсивный огонь с бортов не позволил самураям подойти ближе. Погоня же никаких результатов не дала: имея большую скорость, советские корабли быстро оторвались от противника и без потерь возвратились на свой аэродром.

Удар по авиабазе и железнодорожному узлу Ханчжоу вызвал такой переполох у японцев, что некоторое время они вообще не появлялись в небе Китая. Только спустя несколько дней осмелились послать девятку бомбардировщиков под прикрытием 18 истребителей, чтобы уничтожить наш аэродром. Однако посты воз душного наблюдения заблаговременно предупредили нас о появлении противника. Внезапный удар был сорван. Чтобы обезопасить тяжелые машины, мы рассредоточили их по запасным аэродромам, а истребителей подняли в воздух.

На подступах к Наньчану показались японцы. Они шли компактно, в боевом порядке «клин». Как всегда, мы условились; одна группа наших самолетов свяжет боем истребителей, другая атакует бомбардировщиков.

До сих пор не могу понять, почему японцы, встречаясь с нашим заслоном, обычно не пытались прорваться, а сразу же поворачивали назад? То ли их гнал страх, то ли стремление любым путем избежать потерь. То же самое произошло и теперь. Сбросив груз, самураи пустились наутек. Мы не преследовали их. Обе группы истребителей завязали жаркую схватку с 18 самолетами прикрытия.

Сейчас уже не припомню всех перипетий этого боя. В моей записной книжке сохранилась пометка: «В бою над Наньчаном сбито шесть японских истребителей». Их обломки чадили неподалеку от нашего аэродрома. А на другой день сообщили, что в 50 км от Наньчана, в озерах, нашли еще две сбитые вражеские машины. Вероятно, летчики не дотянули до своей базы.

Очевидцы этого воздушного сражения — а ими были все жители Наньчана — ликовали. В клуб, где размещались наши летчики, пришла группа школьников вместе с учительницей. Детишки выразили благодарность за то, что советские соколы отбили нападение врага на их родной город. Гости и хозяева обменялись подарками. Однако радость победы была омрачена гибелью Сергея Смирнова, замечательного товарища, смелого бойца, умелого летчика.