Предположим, что вблизи клетки А находится клетка Z, вполне одинакового с ней химико-физического строения, например ее сестра по акту деления. Протоплазма для протоплазмы того же состава есть, без сомнения, наилучшее питательное вещество, но можно ли ожидать здесь положительного хемотропизма, т. е. того, что клетка А станет двигаться к Z, чтобы захватить ее, или наоборот? Хемотропизм невозможен без химического раздражения; а будет ли оно тут налицо? Клетка Z в своем обмене со средой выделяет в нее те же вещества и в тех же соотношениях, что сама клетка А; следовательно, достигая А, выделения Z лишь изменяют, и притом в малой степени, благодаря свойствам жидкой среды концентрацию привычно окружающего ее раствора; но эта концентрация колеблется в зависимости от колебаний жизнедеятельности самой клетки, а также хотя бы минимальных токов в жидкости, и можно полагать, что подобные колебания часто более значительны, чем то, которое нас сейчас интересует, так что оно лежит всецело в рамках привычного для клетки и либо вовсе не является раздражением, либо является минимальным. А если допустить, что оно не минимально, то оно должно иметь отрицательный характер, т. е. порождать взаимное удаление клеток: продукты жизнедеятельности клетки являются вообще вредными для нее, и усиление их концентрации на одной ее стороне должно вызывать движение в противоположную сторону. Таким образом, тенденции к слиянию клеток здесь нет, и вероятно, есть даже некоторое отталкивание.

Иная картина перед нами в том случае, если клетки благодаря расхождению в ряду жизненных циклов обладают накопившимися различиями химической структуры. Тогда их выделения не одинаковы по составу и способны служить для них взаимными химическими раздражениями, либо отрицательными, либо положительными. Когда тропизм окажется положительным, то клетки сблизятся и поглотят друг друга, т. е. сольются в акте копуляции.

Такова простейшая и в то же время наиболее естественная схема происхождения копуляции, сводящая ее начало к процессам питания. Напомним случай, когда акт питания в свою очередь обнаруживает некоторое сходство с копуляцией. Ацинета высасывает инфузорию: плазма жертвы по сосательной трубочке прямо течет в плазму хищницы и смешивается с ней. Разумеется, эта ассимиляция через смешение одностороння: белки плазмы инфузории превращаются в белки ацинеты, вероятно, даже через стадию распада на аминокислоты, тогда как плазма ацинеты не изменяет своего строения. Прямой связи с копуляцией это приспособление, очевидно, не имеет, оно позднейшее, вторичное. Но сходство с копуляцией гораздо понятнее, если принять, что у нее корень общий с процессами активного питания.

Как видим, тектологическая точка зрения позволяет представить одну из важнейших и самую загадочную группу жизненных фактов наиболее просто и целостно, без противоречий и в естественной связи с другими основными их группами [22] .

3. Конъюгация психических комплексов. Бесконечно широкое поле для наблюдения и изучения конъюгационных процессов образует область психологии. Психическим комплексам благодаря их подвижности в высшей степени свойственно взаимопроникновение, частичное или полное. На них при этом можно непосредственно наблюдать те различные функции конъюгационного метода, которые в других областях приходится выводить из его результатов.

Так, например, психические образы одного и того же объекта, полученные путем двух его последовательных восприятий, обыкновенно вполне сливаются между собой, входя в состав одного и того же представления. При слиянии увеличивается интенсивность образа — психическое выражение специфической его энергии, а вместе с тем расширяется и усложняется его содержание; каждое впечатление дополняет детали, отсутствовавшие в другом; и равным образом некоторые элементы, в том и в другом образе отдельно слишком слабые, чтобы быть различимыми для сознания, сливаясь и благодаря этому возрастая в своей интенсивности, становятся уже различимы. В этих изменениях заключается, конечно, и возрастание разнородности строения комплекса, и умножение возможностей его дальнейшего развития. Но рядом идут и процессы отрицательного подбора. Один образ «проверяется» другим, т. е. из каждого устраняются элементы, не соответствующие другому, несовместимые с ним, или если эти элементы не устраняются сразу, то связь их с комплексом в целом становится неустойчивой, непрочной. Например, вы в первый раз видите данную особу при вечернем освещении, и цвет лица ее воспринимается таким-то; во второй раз — при солнечном свете, и вы устраняете из своего представления прежние сохранившиеся в вашей памяти элементы цвета, констатируя: «это мне только показалось». Но если два впечатления одинаково мимолетны, то вы, констатируя противоречие некоторых элементов их состава, остаетесь в колебании: отрицательный подбор не доходит до конца, связь тех и других взаимно несовместимых элементов с данным комбинированным образом делается неустойчивой; новое, третье, а тем более четвертое, пятое восприятие, давая образы, сливающиеся с прежним, завершают подбор: одни из несовместимых элементов окончательно устраняются, другие окончательно упрочиваются.

В нашей психике многие образы памяти бывают сформированы путем слияния одно за другим целых тысяч, и даже более, впечатлений от одного и того же объекта. Биологическая копуляция и «конъюгация» ограничиваются почти без исключений, насколько мы теперь знаем, одним актом и одной парой клеток; слияния социальных комплексов нередко выходят из рамок одной пары, но лишь незначительно: слияние трех, четырех, пяти народностей, нескольких организаций и т. п. Почему это так? Причина лежит, по-видимому, в различной степени взаимной подвижности элементов, от которой зависит большая или меньшая легкость проникания элементов одного комплекса в другой. По той же причине для молекулярно-организованных систем твердое состояние затрудняет конъюгационные процессы [23] .

Частичное взаимопроникновение психических комплексов есть явление столь же обычное и постоянное, как их полное слияние. Его можно наблюдать почти при всякой тесной ассоциации родственных друг другу образов. Например, чем больше мы находим сходство между двумя лицами, тем больше мы в своих представлениях бессознательно «приписываем» им общих элементов и тем больше бессознательно «отбрасываем» наиболее мелкие черты их различия: процессы подбора, типичные для конъюгации. Если бы наше самонаблюдение было тоньше, то, по всей вероятности, мы во всякой ассоциативной связи по сходству нашли бы тот же конъюгационный характер.

На этой основе возможности обобщения увеличиваются во много раз. Например, когда найдены были некоторые общие черты между Землей и каким-нибудь Марсом, то в представление о Марсе бессознательно и необходимо оказалась внесена масса новых элементов из представления о Земле, такая масса, которая, без сомнения, далеко превосходит действительно наблюдавшиеся элементы общности. Но и представление наше о Земле, конъюгируясь в астрономии с представлениями о других планетах, изменилось во многом благодаря проникшим в него при этом новым элементам и связям. Так, из представления о Земле исчезли «свойства» неподвижности, центрального положения среди мира, преобладания по величине над другими объектами вселенной и т. п.; прибавились «свойства» подвижности в пространстве, ньютонианской связи с другими небесными телами и т. д. Все это — результаты множественных и сложных процессов конъюгационного подбора, взаимной частичной ассимиляции вступивших в связь комплексов.

4. Обобщение верное и неверное. Обобщение может быть истинным или ложным уже в самой своей основе, в той ассоциации представлений, которую оно организует. Между тем ассоциация по сходству, взятая непосредственно, как таковая, не может быть ошибочной: раз общие элементы в двух представлениях имеются, то естественна и нормальна ассоциация, причем, разумеется, она и «верна», поскольку эти общие элементы существуют. Если образы кита и акулы, получившиеся в сознании моряка путем восприятия этих двух животных, на деле заключают в себе сходные черты, то нет еще никакого заблуждения в том, что это сходство сознается и что представление о ките ассоциативно влечет за собою представление об акуле, а равно и наоборот. Откуда же в обобщении этих двух образов берется тот характер специфической спорности, который выражается в дилемме «истинного-ложного»? Ибо старинное обобщение, выражаемое словами «кит и акула — большие рыбы», не только может оспариваться, но и прямо ошибочно.