Осип Мандельштам. Сочинения
вернуться

Мандельштам Осип Эмильевич
Шрифт:

24 января 1937

***

Средь народного шума и спеха,На вокзалах и пристаняхСмотрит века могучая вехаИ бровей начинается взмах.Я узнал, он узнал, ты узнала,А потом куда хочешь влеки -В говорливые дебри вокзала,В ожиданья у мощной реки.Далеко теперь та стоянка,Тот с водой кипяченой бак,На цепочке кружка-жестянкаИ глаза застилавший мрак.Шла пермяцкого говора сила,Пассажирская шла борьба,И ласкала меня и сверлилаСо стены этих глаз журьба.Много скрыто дел предстоящихВ наших летчиках и жнецах,И в товарищах реках и чащах,И в товарищах городах...Не припомнить того, что было:Губки жарки, слова черствы -Занавеску белую било,Несся шум железной листвы.А на деле-то было тихо,Только шел пароход по реке,Да за кедром цвела гречиха,Рыба шла на речном говорке.И к нему, в его сердцевинуЯ без пропуска в Кремль вошел,Разорвав расстояний холстину,Головою повинной тяжел...

Январь 1937

***

Если б меня наши враги взялиИ перестали со мной говорить люди,Если б лишили меня всего в мире:Права дышать и открывать двериИ утверждать, что бытие будетИ что народ, как судия, судит,-Если б меня смели держать зверем,Пищу мою на пол кидать стали б,-Я не смолчу, не заглушу боли,Но начерчу то, что чертить волен,И, раскачав колокол стен голыйИ разбудив вражеской тьмы угол,Я запрягу десять волов в голосИ поведу руку во тьме плугом -И в глубине сторожевой ночиЧернорабочей вспыхнут земле очи,И – в легион братских очей сжатый -Я упаду тяжестью всей жатвы,Сжатостью всей рвущейся вдаль клятвы -И налетит пламенных лет стая,Прошелестит спелой грозой Ленин,И на земле, что избежит тленья,Будет будить разум и жизнь Сталин.

<Первые числа> февраля – начало марта 1937

***

Куда мне деться в этом январе?Открытый город сумасбродно цепок...От замкнутых я, что ли, пьян дверей?
– И хочется мычать от всех замков и скрепок.И переулков лающих чулки,И улиц перекошенных чуланы -И прячутся поспешно в уголкиИ выбегают из углов угланы...И в яму, в бородавчатую темьСкольжу к обледенелой водокачкеИ, спотыкаясь, мертвый воздух ем,И разлетаются грачи в горячке –А я за ними ахаю, кричаВ какой-то мерзлый деревянный короб:– Читателя! советчика! врача!На лестнице колючей разговора б!

1 февраля 1937

***

Обороняет сон мою донскую сонь,И разворачиваются черепах маневры -Их быстроходная, взволнованная броньИ любопытные ковры людского говора...И в бой меня ведут понятные слова -За оборону жизни, оборонуСтраны-земли, где смерть уснет, как днем сова...Стекло Москвы горит меж ребрами гранеными.Необоримые кремлевские слова -В них оборона обороныИ брони боевой – и бровь, и головаВместе с глазами полюбовно собраны.И слушает земля – другие страны – бой,Из хорового падающий короба:– Рабу не быть рабом, рабе не быть рабой,-И хор поет с часами рука об руку.

<18 января> – 11 февраля 1937

***

Как светотени мученик Рембрандт,Я глубоко ушел в немеющее время,И резкость моего горящего ребраНе охраняется ни сторожами теми,Ни этим воином, что под грозою спят.Простишь ли ты меня, великолепный братИ мастер и отец черно-зеленой теми,-Но око соколиного пераИ жаркие ларцы у полночи в гаремеСмущают не к добру, смущают без добраМехами сумрака взволнованное племя.

4 февраля 1937

***

Разрывы круглых бухт, и хрящ, и синева,И парус медленный, что облаком продолжен,-Я с вами разлучен, вас оценив едва:Длинней органных фуг, горька морей трава -Ложноволосая – и пахнет долгой ложью,Железной нежностью хмелеет голова,И ржавчина чуть-чуть отлогий берег гложет...Что ж мне под голову другой песок подложен?Ты, горловой Урал, плечистое ПоволжьеИль этот ровный край – вот все мои права,-И полной грудью их вдыхать еще я должен.

4 февраля 1937

***

Еще он помнит башмаков износ -Моих подметок стертое величье,А я – его: как он разноголос,Черноволос, с Давид-горой гранича.Подновлены мелком или белкомФисташковые улицы-пролазы:Балкон – наклон – подкова – конь – балкон,Дубки, чинары, медленные вязы...И букв кудрявых женственная цепьХмельна для глаза в оболочке света,-А город так горазд и так уходит в крепьИ в моложавое, стареющее лето.

7 – 11 февраля 1937

***

Пою, когда гортань сыра, душа – суха,И в меру влажен взор, и не хитрит сознанье:Здорово ли вино? Здоровы ли меха?Здорово ли в крови Колхиды колыханье?И грудь стесняется,– без языка – тиха:Уже я не пою – поет мое дыханье -И в горных ножнах слух, и голова глуха...Песнь бескорыстная – сама себе хвала:Утеха для друзей и для врагов – смола.Песнь одноглазая, растущая из мха,-Одноголосый дар охотничьего быта,-Которую поют верхом и на верхах,Держа дыханье вольно и открыто,Заботясь лишь о том, чтоб честно и сердитоНа свадьбу молодых доставить без греха.