— Не желаете кусочек морковки?

— Морковки? — Блейк с удивлением заглянул внутрь.

— Морковь полезна для организма. Все свежее и без яда. Обещаю, — пошутила его очаровательная спутница, фиксируя внимание на чем-то интересном.

Ее глаза задержались на следующей витрине, рекламирующей детскую одежду. Девушка замедлила шаг и начала пристально изучать яркие сочные цвета, манекены, блестящие ведра с песком, украшающие застекольное пространство. Она полностью погрузилась в свои мысли и забыла о существовании провожатого.

— Вы любите детей? — спросил он, прерывая ее молчание.

Она продолжала рассматривать витрину.

— Люблю. Я имею в виду, что могла бы найти общий язык с детьми… с детьми, которые умеют разговаривать, ходить и воспринимать чудеса мира, не с младенцами.

Потребовалось время, прежде чем смысл сказанного дошел до него.

— Мне казалось, все женщины любят младенцев.

— Я не люблю. Может, позже, когда у меня появятся собственные дети… Но сейчас мне нравятся те, которые умеют выражать свои желания и потребности. — Девушка дожевала кусочек морковки и взялась за следующий. — Моей крестнице Бренне три годика, прекрасный возраст.

— Я думал, три года — жуткий возраст.

Кристал остановилась, призадумавшись.

— Вовсе нет. Я считаю, предыдущие два хуже.

— Имеете в виду, что, когда детям исполняется три и первые ужасные годы позади: пеленки, распашонки — наступает время больших перемен?

Девушка помедлила, распахнув глаза в удивлении, и пристально взглянула на него.

— Шутите?

Он остановился, развернувшись к ней лицом и закрывая собой обзор очередной витрины.

— Нет.

— Вы меня удивляете все больше и больше. — Она пребывала в некотором замешательстве, но решила не позволять ему узнать, насколько сильно потрясли ее его слова.

— Почему?

— Понимаете, — начала объяснять она, рассматривая легкие, едва наметившиеся морщинки вокруг его красивых синих глаз. Если он когда-нибудь позволит себе широкую, открытую улыбку, ее сердцу стоит остеречься! — До сих пор вы только и делали, что хмурили брови.

— Не может быть.

— Ваша улыбка ослепительна… и тонкие лучики морщинок вокруг ваших прекрасных синих глаз завораживают.

Блейк печально вздохнул.

— Сначала вы обвиняете меня в занудстве и обращаетесь со мной, как с последним негодяем, а потом делаете комплимент моей внешности. Вы всегда такая прямолинейная?

— Стараюсь, — застенчиво заметила Кристал, довольная тем, что наконец-то он может правильно понять и оценить ее слова. Возможно, для него не все еще потеряно. — И учтите, честная.

Он расхохотался, и вновь восхитительные морщинки-лучики разбежались в разные стороны от его глаз. Действительно, его улыбка поражала. Черт возьми! Взяв его за руку, Кристал пошла вперед.

— Хорошо, в таком случае, Блейк, вы можете стать провожатым в моем исследовании витрин… Вдруг вы случайно одарите меня еще раз своей улыбкой?!

— Еще один комплимент, мисс Тайнен? — сухо поинтересовался Райт. — Если бы на такое отважился мужчина, его бы сочли нахалом.

— Именно так, Блейк, — в голосе девушки дрожали нотки смеха. — Должно же быть какое-то возмездие за ваш патриархат в течение последних двух тысяч лет. Я обычная женщина, выполняющая свою работу и желающая изменить ваше мировоззрение и эго.

— Я польщен и испытываю чувства, которые свойственны…

— Женщинам? — вставила Кристал.

— Нет, людям, которые на себе испытывают повышенное сексуальное внимание.

— Счастливчик. — Она похлопала его по руке. — Никогда не знаешь, когда настанет твой самый удачный день.

Его смех оказался невероятно чувственным и заставил Кристал остановиться и еще раз взглянуть на своего спутника. Гордость за то, что она сумела расшевелить его, согрела ей сердце, и, отбросив в сторону здравый смысл, она приподнялась на цыпочки и слегка коснулась его губ.

— Благодарю за такой восхитительный смех.

Он с трудом перевел дух и смог выдавить из себя лишь одно слово благодарности. Его голос звучал глухо и неестественно, он стоял, продолжая крепко сжимать ее руку.

Витрина магазина женского белья, оформленная в соответствии с временем года, выставляла на обозрение соблазнительные штучки дамского туалета: манекены, облаченные в кремовые и белые бюстгальтеры и трусики были в массивных зимних шляпах и стояли на полу, усеянном крошечными белыми цветами. Огромные снежинки свисали с потолка на невидимых тонких нитях.