Поэтому Моника была полна решимости узнать всю правду. В выходные дни она собиралась пригласить мать на прогулку или в кафе и там основательно поговорить.

Моника так погрузилась в раздумья, что едва не натолкнулась на высокую фигуру в длинном черном пальто, а потом и маленькую, детскую.

— Вы? — невольно вырвалось у Моники, когда в мужчине она узнала Адама Харрисона.

— Добрый вечер, — сдержанно поздоровался он, и его взгляд скользнул по фигуре Моники. Сегодня на ней был легкий бежевый плащ, а высокие сапоги подчеркивали красоту и изящество ног.

— Не ожидала увидеть вас так скоро, — сказала Моника первое, что пришло на ум, и потому, как насмешливо растянулись губы Адама, она поняла правоту пословицы: «Поспешишь — людей насмешишь».

— Вы не рады нашей встрече? Мне же, напротив, приятно видеть вас.

Ей показалось или в его словах был иной, скрытый, смысл?

Моника смутилась.

— Вы неправильно меня поняли, — проговорила она и, чтобы перевести тему, обратилась к девочке:

— Привет, Кэтрин. Ты помнишь меня? Как у тебя дела?

Девочка сильнее сжала ладонь отца и опустила голову, но потом резко подняла ее, отняла свою руку и быстро подошла к Монике. Девушка улыбнулась, обрадовавшись, что Кэтрин узнала ее. В руках у девочки был листок с рисунком, и она протянула его Монике.

— Это мне? — ласково поинтересовалась та.

Девочка кивнула.

Моника с благодарностью приняла рисунок.

— Спасибо тебе большое. Я непременно его сохраню.

Девочка как-то странно взглянула на нее и едва не бегом вернулась к отцу. Адам внимательно наблюдал за происходящим и о чем-то задумался.

— Кэтрин, пойдем, нам пора, — сказал он, и девочка послушно засеменила за отцом.

Моника пожала плечами и посмотрела на рисунок. Детской нетвердой рукой на листке бумаги был запечатлен солнечный день, прекрасная поляна с несколькими кустистыми деревцами и три фигуры: мужчина, женщина и ребенок. Нетрудно было предположить, что девочка таким образом пыталась нарисовать семью. У Моники что-то екнуло в груди. Несчастный ребенок! По великому секрету их Кэтрин рассказала, что «та девочка, с которой вы меня перепутали, ни с кем не разговаривает» и что она «странная какая-то». Моника постаралась объяснить племяннице, что нельзя делать поспешные выводы, но слова ребенка запали ей в душу. Как она поняла позднее, мистер Харрисон был деловым человеком и скорее всего уделял дочери мало времени. Натали ей уже успела поведать, что он — один из самых успешных и дорогих адвокатов города.

— Мисс Эллиотт!

Мужской голос отвлек ее от раздумий, и она непроизвольно вздрогнула. К ней быстро направлялся Адам Харрисон, его дочь одиноко стояла в сторонке.

Его возвращение насторожило Монику. Особенно вызывали смутную тревогу глаза мужчины, они смотрели на нее непривычно серьезно, даже немного сердито.

— Да?

— У меня к вам разговор, — без всяких предисловий начал Адам.

Моника почувствовала облегчение и расслабилась. Она уже несколько раз ловила себя на мысли, что в присутствии этого мужчины чувствует себя неловко, он вызывал в ней непонятные чувства волнения и легкого возбуждения.

— Если вы по поводу завещания мистера Картленда, то мы с мистером Стоуном обо всем условились, и я смогу получить книгу на следующей неделе, — как можно беззаботнее постаралась сказать Моника.

— Я знаю об этом, — немного раздраженно бросил Адам.

Моника ждала продолжения, но мужчина не спешил объясняться. Девушка насторожилась. У нее участилось сердцебиение.

— Тогда что вы от меня хотите?

— Я объясню при встрече, — безапелляционно сказал он, как будто они обо всем уже условились.

У Моники промелькнула шальная мысль: а не приглашает ли ее мистер Харрисон на свидание? Но стоило посмотреть на его лицо, как подобные мысли исчезли без следа. С таким сосредоточенным видом на свидание не приглашают, скорее уж выступают в суде.

Девушка колебалась мгновение, потом медленно кивнула.

— Хорошо. Я свободна завтра.

— Тогда я заеду за вами в восемь, — проговорил Адам и быстро удалился.

К Монике навстречу спешила Натали:

— Мне показалось что я сейчас столкнулась с мистером Харрисоном.

— Ты не ошиблась.

— Вот как, — задумчиво пробормотала Натали, но эту тему развивать не стала, а спросила о том, что ее волновало больше: — Моника, что с тобой? Ты какая-то странная в последние дни.

— Это сказывается напряжение. Все началось с таинственного завещания мистера Картленда, с которым по-прежнему ничего не ясно. Кто он такой? Почему оставил очень дорогую книгу именно мне? Ведь у него дочь и сын. Все это очень странно, Натали. И тревожно.

Натали согласилась с сестрой. Она сама немало удивилась, когда услышала об этом.