— Если все собрались, то можно начинать, — сказал молодой человек, сидящий за столом. — Мисс Эллиотт, присаживайтесь, пожалуйста, мы ждали только вас.

— Благодарю, — негромко ответила Моника.

Женщина бросила на нее взгляд, полный злобы, и девушке стало не по себе. Начало оставляло желать лучшего.

Зачитывал завещание мистер Стоун, Адам Харрисон хранил молчание, лишь иногда он бросал настороженные взгляды в сторону Моники. Та сидела, смиренно положив ладони на колени и желала только одного — чтобы поскорее все закончилось. Она искренне не понимала, что здесь делает.

— И последнее, — мистер Стоун оторвался от бумаг, которые зачитывал, и выдержал паузу. — «Свою любимую книгу "Крик в пустыне" я оставляю Монике Эллиотт. Документы на книгу прилагаются. Прошу не судить меня строго».

В кабинете образовалась тишина.

Впервые за прошедшее время Моника встрепенулась. Ей оставили книгу? Но зачем? Что она будет с ней делать?

Ее размышления прервал яростный голос миссис Картленд:

— Я буду оспаривать завещание! Я не позволю, чтобы «Крик в пустыне» достался этой…

— Миссис Картленд! Прошу вас сохранять самообладание! — холодный голос Адама прервал женщину и не позволил вслух произнести оскорбления. — Оспорить завещание — ваше непосредственное право.

— Вот именно! — миссис Картленд поднялась, за ней встали ее дети. — Я этого так не оставлю! Мы еще с вами увидимся, мистер Харрисон.

Адам кивнул:

— Всегда к вашим услугам.

Больше не было сказано ни слова. Кевин Стоун тоже поднялся, чтобы проводить семейство Картлендов. Моника осталась на месте, не зная, как вести себя дальше.

Когда за Картлендами захлопнулась дверь, она задумчиво произнесла:

— Почему вокруг этой книги поднялась такая шумиха?

Адам усмехнулся и прошел к столу. Всем своим видом он выказывал пренебрежение, что очень задело Монику. Ей захотелось поскорее уйти из этого офиса.

— А вы не понимаете? — не без иронии спросил он.

— Нет, — Моника покачала головой.

— И, конечно, не знаете, что «Крик в пустыне» является очень редкой книгой.

Брови Моники удивленно взметнулись вверх, но она постаралась взять себя в руки. Ей не нравилось, что собеседник владеет большей информацией, чем она. После их столкновения в парке между ними осталось много недосказанного, и Моника подозревала, что мистер Харрисон до сих пор не принял ее извинений за ту путаницу, что она учинила.

Но извиняться еще раз Моника была не намерена. Если в прошлый раз она чувствовала свою вину и искренне стремилась ее загладить, то теперь она видела перед собой холодного самоуверенного человека, чье общество не вызывало у нее симпатии.

— Я впервые слышу об этой книге, — честно призналась она, хотя и подозревала, что адвокат ей не поверит.

— Тогда мне остается только поздравить вас, — тем же тоном продолжил Адам, и его взгляд лениво скользнул по стройным ногам девушки. — Сегодня вы получили в наследство целое состояние.

Моника нахмурилась. Происходящее ей нравилось все меньше и меньше.

— Не могли бы вы объяснить все более подробно?

— Могу, раз мистер Картленд вам ничего не сообщил заранее, — сказал Адам и выдержал паузу.

У Моники складывалось ощущение, что с ней играют. Но она не собиралась демонстрировать свое недоумение и растерянность.

— Мистер Харрисон, а нельзя ли просто рассказать, не иронизируя по каждому поводу? Вы адвокат, вот и выполняйте свои прямые обязанности. — Моника почувствовала, что начинает злиться.

— Ваш любовник с вами, видимо, не был откровенен, раз вы не знаете, что мистер Картленд увлекался букинистической литературой, — сухо заметил Адам и откинулся на кресло. Отчего-то вид порозовевших щек мисс Эллиотт доставил ему удовольствие.

Моника задохнулась от возмущения и вскочила.

— Какое вы имеете право оскорблять меня?

— Я вас не оскорбляю, мисс Эллиотт, я просто называю вещи своими именами!

Руки Моники невольно сжались в кулаки. С нее хватит! Она не намерена больше выслушивать насмешливые замечания красавчика-хама.

— Я думаю, на этой фразе нам следует закончить разговор, — едва сдерживаясь, чтобы не ответить оскорблением на оскорбление, проговорила Моника. — Я смела надеяться, что у вас серьезная фирма, мистер Харрисон, но теперь понимаю, что ошиблась. Всего хорошего.

Моника успела сделать несколько шагов по направлению к двери, как властный голос остановил ее:

— Мисс Эллиотт, вернитесь на место. Я готов принести свои извинения.

Один-ноль в ее пользу. Моника повернулась, но возвращаться в удобное кожаное кресло не стала.