– Но, миледи… – в голосе Вестура, сопровождавшего спустившихся в подвал знатных посетителей, сквозь почтительность и притворное сожаление невольно пробилось злорадное ехидство, – мы же не могли знать, что на нем нет какого-нибудь агрессивного или саморазрушающего заклинания? Ведь он мог оказаться опасен для окружающих… и для себя…

– Немедленно СНЯТЬ! – бесцеремонно перебила эти лживые пояснения Тренна. – Где его вещи и амулеты?

– Вот, всё в сохранности, – подобострастно подскочил к посетительнице Ан, держа в руках свёрток.

– Одень его! – властно приказала ему магиня, и Вестур даже не подумал вступиться за своего слугу.

И в этот момент в авантюрной голове Гизелиуса возникла совершенно сумасшедшая идея. Он колебался всего один миг, затем решился. Вестур слишком озадачен неожиданным визитом, поэтому не сразу сообразит, как поступить, а потом будет поздно. Магистр томно открыл глаза и, глядя на Ана взглядом идиота, пустил изо рта струйку слюней.

– Пффф…

– О боги, что с ним? – Катренна даже покачнулась от потрясения.

– Я не успел вам сказать… он, по-видимому, впал в детство… – Вестур лицемерно закатил глаза, и магистр с досадой почувствовал исходящее от недруга злорадное удовлетворение.

Вот, значит, как, сделал себе пометочку на память Гиз, значит, тебе, твоё неблагородие, чем-то досадила моя жена?! Ну, тем лучше, значит, у меня будет больше причин отомстить… и не просто отомстить, а наказать тебя… за все подлости и зло, какие ты успел выплеснуть в этот мир.

А Вестур пока даже представить не мог, какой суровый приговор вынес ему в эти мгновения пускающий пузыри и делающий лужи старик.

До сих пор никто не догадывался, как давно Карзебиоту хотелось отомстить этой смазливой пройдохе Катренне, умудрившейся легко занять такое высокое положение, о каком он и мечтать не мог. Отомстить за все те блага, какие ей доставались даром, а ему давались тяжким и неблагодарным трудом. За хитрость и изворотливость, за толпы поклонников и преданных учениц. А больше всего за тот унизительный отказ, который она даже не соизволила объяснить. Ну а если не удастся насолить ей, то хотя бы Багранту.

– Пффф… – снова булькнул магистр и крепко вцепился в невзрачное одеяние Ана. – Пффф!

– Кто его лечил? – зловеще поинтересовалась Тренна, с пронзительной ненавистью уставившись на Вестура, и тот дрогнул. Отступил на шаг и едва не упал, запутавшись в полах шикарного шёлкового халата.

– Я… – дрожащим голосом пробормотал Ди, делая шаг вперёд.

– Взять его и вот этого!

Брант коротко кивнул, и его гвардейцы мгновенно оказались возле друзей, хотя те и не подумали протестовать.

Возмущаться попробовал Вестур, но Тренна рявкнула на него ещё яростнее, и интриган предпочёл отступить. В конце концов, доказать никто ничего не сможет, к тому же мошенник был уверен в молчании парней. Знают ведь, какие на них висят обвинения. Причём подписанные свидетелями и заверенные официальными лицами. Поэтому… пусть живут. Пока.

Процессия громко протопала вверх по лестнице, нагло прошествовала через начищенные залы к выходу и загрузилась в ожидавшую их карету с имгантскими гербами. Гвардейцы вскочили в сёдла и, окружив её, махнули кучеру, чтобы трогал.

– Ну, – дождавшись, пока они отъедут подальше от ненавистного особняка, спросила Тренна примирительно, – теперь ты можешь объяснить, зачем тебе понадобились эти бедолаги?!

– Пффф! – возмущённо фыркнул Гизелиус, он вовсе не собирался прощать её так вот, сразу.

– Зелик… – голос женщины внезапно дрогнул, – ты не представляешь… каких страхов я натерпелась за эту ночь. Прекращай притворяться, ты ведь в своём уме.

Откуда такая уверенность? – хотел было едко осведомиться магистр, но передумал.

Самое последнее дело выяснять отношения при посторонних. Его всегда до невозможности раздражали истерички и психи, выносящие свои разборки на потеху публике. Особенно противны в такие моменты представители сильного пола… хотя растрёпанные женщины с искажёнными злобой лицами и размазанными по ним румянами тоже выглядят на редкость отвратительно.

Магистр мазнул взглядом по окну, не до конца прикрытому задёрнутыми занавесками, разглядел сквозь дождевую морось знакомые очертания домов и мгновенно встревожился.