Шрифт:
— А как же оно вам поможет?
— Пришлет мне денег взаймы. Буду в Москве — отработаю. Ну… все-таки мне еще следует получить довольно много денег с места работы.
Энкаведист на это ничего не сказал, и я ушел.
Я должен платить за… свою работу
Приблизительно через неделю, я пришел в бухгалтерию автобазы за деньгами.
— Ах, как хорошо что вы, наконец, явились! — воскликнула одна из конторщиц, искренне обрадованная.
— А мы уж собрались за вами посылать.
— Когда мне полагается получать деньги, то я прихожу сам! — ответил я шутливо. Но моя шутка произвела странное действие: конторщица удивилась.
— Получать? — протянула она таким тоном, как будто я заявил ей, что вся автобаза переходит в мою собственность. — Получать-то, собственно, нам с вас.
— То есть, как это? Я работал, и я же должен за это еще платить? Нет, тут какая-то чепуха!
Признаюсь, я подумал, что надо мною подсмеиваются.
На лице конторщицы можно было прочесть грустное сочувствие.
— Ничего не поделаешь, у вас бывала нехватка груза, случался перерасход горючего — и не маленький. В общей сложности, вам ничего не причитается, а наоборот, на покрытие штрафа, вы должны нам доплатить.
Бывают, конечно, большие несчастья, удары судьбы, большое горе. Я многое испытал в своей жизни. Но еще никогда не бывал я так ошеломлен, как в тот момент.
— Вот так заведение!.. — сказал я как бы про себя. — Ну-ну! Это что ж получается: работай, как проклятый, да еще и плати за это!
— Ничего не поделаешь, — повторила конторщица, у нас такие порядки. Мы не можем за всех платить.
— Кто это вы? — спросил я.
— Государство.
— Ага…
— Поймите, государству нужна прибыль, а не убыток. Кто приносит убыток, тот должен за него расплачиваться.
— Да ведь я работал, приносил пользу, не получал буквально ни копейки, а это просто невозможно, чтобы сумма штрафа была выше суммы заработка за несколько месяцев!
— Стало быть, возможно…
— И сколько же я должен доплатить?
— Немного, 115 рублей. Мы считаем все по государственной цене.
— А если у меня денег нет, и я не могу заплатить — что тогда будет?
— А уж это я не знаю. Что будет? Автобаза на вас подаст в суд… Ну, могут приговорить вас к тюрьме. Как-никак, вроде расхищения социалистической собственности. А в общем — не знаю. Ответите по закону.
Меня взорвало окончательно:
— Вот это я понимаю: социалистические законы!
Сидевший рядом молодой счетовод тронул меня за рукав.
— Вы смотрите, с такими разговорами — полегче, — молвил он вполголоса. — За язык вам могут пришпарить похлеще, чем за неуплату.
Он был прав. Нужно было сдержаться.
Не заходя к директору, я отправился домой. Посоветовавшись с женой, я решил штрафа не платить. Вплоть до самого нашего бегства в Москву никто мне об уплате штрафа не напоминал. Советская бюрократия так же безалаберна, как и свирепа. Так я и по сей день в долгу у Ейской автобазы. Угрызения совести, можете мне поверить, не чувствую.
Нужно бежать!
Я еще раз продумал наше положение. Оно было очень тяжелым. Если, как сказал энкаведист, я и впрямь должен буду пробыть здесь еще год, то я просто погибну. Они окончательно вымотают у меня все нервы. И потом: на что жить, на какие средства? Наши вещи приходят к концу, скоро не останется ничего, что можно продать. И так уж мы остались одетыми кое-как. Нет, отсюда нужно бежать. А как бежать? При помощи тестя можно было доехать только до Краснодара. Устроить так, чтобы мы доехали до Москвы, он не мог. Бежать без билетов? Это мог бы сделать я, будучи одиноким. Но бросить жену и ребенка на произвол судьбы я не могу. Что делать, куда податься?
Мне припомнилось, что во время моего последнего разговора с энкаведистом, он пробормотал что-то вроде совета пойти работать в МТС трактористом, так как начинаются весенние работы и спрос на трактористов большой, а заработки их хорошие. Но я на тракторах никогда не работал и пахать не умею. Можно, положим, научиться, но где гарантия, что и в МТС расчитываются с рабочими не так, как на автобазе? И вообще нет, нет, я просто не в состоянии переносить всей этой нелепости! У меня нет на это советской закалки, привычки. Мне это дико.