Ушел он от разговора, ушел.

А еж пропал. И, по-видимому, в тот же день...

Ежа в сентябре подарил школьному живому уголку Алишер — водитель автобуса. Он ослепил ежа фарами, когда возвращался затемно из Ташкента. Еж испугался рычания мотора и света фар и, свернувшись колючим мячиком, улегся на шоссе прямо перед капотом неведомого и страшного зверя, остро пахнущего бензином. Впрочем, о том, что это запах бензина, еж, конечно, не знал. Алишер вышел из кабины с синим пластмассовым ведром, из которого поил мотор водой, вкатил туда ежа и прямо в ведре принес утром в школу.

Когда Александр Григорьевич сообщил на другой день, что еж исчез, в классе воцарилась страшная тишина. Мы понимали, почему учитель пришел с этой печальной вестью именно к нам, а не в другой класс — ведь это у нас была беседа о цене ежового мяса. Я глянул на Замиру — она опустила голову и, наверное, предпочла бы сейчас быть не ученицей, а крышкой от парты. Я догадывался: Замирке сейчас, конечно, хуже всех. Она ругает себя, что затеяла вчера этот дурацкий разговор, и в результате кто-то позарился на драгоценного нашего ежа.

Но кто же?

Вспоминая вчерашнюю перепалку Замиры и Васьки Кулакова, можно было предположить, что это, быть может, его работа. Неужели решился на такое? Невероятно... Впрочем, разве это не похоже на Ваську? Вообще-то похоже...

По-видимому, о том же в эти неприятные минуты размышляли и все остальные. Потому что вскоре наши взгляды сошлись на Ваське. Почувствовав это, он поежился и с вызовом бросил, оглядываясь по сторонам:

— Эй, вы чего? Чего так на меня смотрите? Словно это я вашего ежа утащил.

— Нашего!— уточнил я.— Общего, между прочим.

— Да хоть какого. Нужен он мне больно. Я простудой не болею, мне ваш-наш ежик ни к чему. Я до зимы на улице под краном купаюсь, ясно? Мне от простуды лечиться не нужно. Уставились тоже...

—А деньги?— зловеще спросил Стасик.

—Какие деньги?— испугался Васька.

—Сто рублей — вот какие! Ежик сто рублей стоит.

Васька, мигом поняв, к чему клонят, растерянно залепетал:

—Ребята, да вы что... Не брал я ежа, не брал. Хотите — домой ко мне идите, ищите...

Александр Григорьевич прекратил наш спор и взаимные упреки и подозрения.

—Разберитесь сами, — сказал он.— Но смотрите, чтобы еж завтра снова был на месте.

После уроков Васька, хлопнув партой и обиженно шмыгая носом, вылетел в коридор. Шли домой вчетвером — я, Сервер Мамбетов, Стасик Барханов, Замирка. Замира молчала, будто еж по языку ее прокатился. Сервер возбужденно махал левой рукой и доказывал:

— Нужна собака!.. Она бы сначала клетку обнюхала, а потом каждого в классе!.. Живо нашла бы, кто похоже пахнет...

— Угадай-ка,— прервал я его,— кого бы та хитроносая собака поймала?

— Вора, конечно,— ответил Сервер.

Стасик промолчал и только пытливо зыркнул на меня, подозревая подвох.

— Столяра школьного она бы облаяла! — объяснил я.— Он клетку для ежа делал, вот кто больше других клеткой и пахнет.

— Значит, Васька...— протянул Сервер.— Больше некому. Вы припомните, кто больше всех ежом заинтересовался. Продать он его решил — точно вам говорю. Или уже продал.

— А на что ему такие громадные деньги?— спросил Стасик.

Сервер посмотрел на Барханова как на лунатика:

— Велик новый купит! Да что угодно. Деньги ведь. Сто рублей!..

— А кому он ежа продаст? — сощурился Стасик.— Если в поселке, то мы все равно об этом узнаем.

— Почему именно в поселке?— возразил Сервер.— Может и в Ташкент увезти. В воскресенье, например. Или после уроков. Замирка ведь сама сказала, что ежа можно на любом базаре в момент продать. Верно, Замира?

Артыкова шла, словно во сне.

—Чего молчишь? — обиженно вскинулся Сервер.

Замира не ответила и на этот раз. Ясно, переживала, что все это случилось в общем-то из-за ее вчерашнего рассказа о волшебном, жутко целебном мясе ежа.

Мы дошли до чайханы. Отсюда наши пути расходились. Мы топтались в нерешительности.

— Что будем делать?— протянул наконец Сервер.— Жалко ежа.

— Жалко...— вздохнул я.

— Жалко...— подтвердил Стасик. И только Замира промолчала.

— Последить за Васькой надо,— убежденно сказал Стасик.— Держит он его, конечно, не дома. Слыхали сами — он нас и домой приглашает. Значит, не боится. Потому что не дома держит ежа, не дома…