— Костяничные пояса охотятся на мелкую дичь, — объяснила та. — Хватают побегами и душат ядовитыми испарениями от ягодного сока. Зверь покрупнее, повыше и посильнее сквозь такие заросли продерется. А вот кто пониже, поближе к земле и у кого не хватит силенок быстро пробежать через травяные силки — тот надышится отравой.

Дальше ехали без приключений. На пути часто попадались почти неразличимые уже шоссе, железнодорожные насыпи, развалины зданий и гниющие остовы автомобилей. За спиной оставались деревни, поселки, города… Разрушенные, заросшие, давно ставшие частью котловых лесов, порой едва-едва угадывающиеся в густой сочной зелени. Еще не до конца погребенные останки погибшей человеческой цивилизации. Безымянные населенные пункты, от которых не осталось даже табличек-указателей с названиями.

Привалы и ночевки старались устраивать в небольших деревеньках, всякий раз — на окраине, поближе к лесу, где можно было быстро укрыться от любой угрозы, таившейся в руинах. Города и крупные поселки старались обходить стороной. Там, судя по словам Костяники, было особенно опасно. К тому же среди частично уцелевших кирпичных и бетонных стен, бесформенных курганов строительного мусора, ржавых машин, обвалившихся крыш и подвалов ей трудно было распознать мутантов. Лес Костяника просматривала лучше.

Еще несколько дней прошло спокойно — опять-таки благодаря зоркому взгляду красноглазой спутницы. Они снова наткнулись на тропу Гуси. Поехали немалое расстояние по извилистой дорожке, проложенной сквозь лес. Свернули. Не успели далеко отъехать от тропы, как вдруг…

— Во-о-он там оружейный склад, — неожиданно объявила Костяника, указав на выщербленные бетонные плиты, выступающие из просевшей земли. — Невскрытый даже, кажется. Если все будет нормально — в нем и заночевать можно.

Широкая металлическая дверь подземного бункера проржавела почти насквозь. Не мудрствуя лукаво, Костоправ цепом сбил ее со сгнивших петель. За дверью обнаружилась старая бетонная лестница, засыпанная щебенкой и земляными комьями. Снизу пахнуло могильным духом.

— Гребанный склеп, — скривился Костоправ. — Надо бы факел запалить, что ли.

— Я те запалю! — немедленно отреагировал А-Ка. — Взорвать нас всех хочешь к едрене фене?!

В самом деле, лезть в незнакомый оружейный склад с факельным огнем было чревато. Но ведь и вслепую шариться в темноте смысла нет.

— Костяника? — Виктор повернулся к красноглазой девушке, всматривавшейся в дверной проем. — Ты там это… кого-нибудь…

Видишь? Чуешь? Как спросить правильнее?

— Вроде бы нет никого, — не очень уверенно ответила Костяника.

Вроде бы? Ну, хорошо хоть так…

Быконей оставили снаружи — у ближайших деревьев.

— Прикройте меня. Посмотрю, что тут у входа. — Виктор осторожно, с мечом наголо шагнул вперед. И вниз. Остальные последовали за ним.

Не-е-е, никто из-под земли на них не выпрыгивал и не нападал. Если кто-то здесь и прятался, то проползшая неподалеку Гуся явно распугала мутантов. Может, запах этой твари проникает и под землю тоже?

Свет закатного солнца попадал в дверной проем и худо-бедно, но все же освещал вход в подземелье. Ноги ступали по искрошенным бетонным ступеням. Потолок и стены были густо заплетены высохшими побегами какого-то бесцветного вьюнка. Костяника, как показалось Виктору, смотрела на него со смешанным выражением любопытства и тревоги. Но, судя по всему, растение было мертвым и не представляло опасности. Кое-где сухие стебли часто и густо свисали сверху и, словно скрюченные пальцы мертвеца, касались головы. А в некоторых местах на ломких побегах покачивались кисточки иссохшего, почти невесомого ворса.

«Хорошо, что не зажгли факел», — подумал Виктор. Такая оплетка даже от случайной искры вспыхнула бы на раз-два.

Они спустились до конца лестницы и оказались на небольшой площадке перед новым дверным проемом — таким же широким, как и тот, что был наверху. «Быконя можно провести, — с удовлетворением подумал Виктор. — Если найдем что полезное — не нужно будет тащить наверх на своем горбу».

На этот раз перекошенная гнилая дверь упала от легкого толчка.

Удивительно, но темно за дверью не было. На потолке, полу и стенах, на прогнивших и проржавевших ящиках, коробах и каких-то вовсе неопознаваемых замшелых кучах, словно диковинные гирлянды, в сухих вьюнках висели крупные — с кулак, а кое-где и с голову ребенка — приплюснутые блямбы, оплетенные пучками бледных нитей и светящиеся изнутри тусклым красноватым светом.

— Что за хрень такая? — встревоженно пробормотал Костоправ — Не кусается?

— Нет, — успокоила его Костяника. — Это просто огненные грибы.

— Просто?! Фига ж себе грибочки! — Костоправ осторожно тронул концом цепа ближайший гриб. Тот вяло качнулся. Мигнул пару раз, слегка изменив цвет тлеющей где-то внутри без тепла и копоти органической свечки и став на пару секунд более ярким. Дернулись, словно паутина, нити, тянувшиеся то ли к грибу, то ли от него.

«Грибница», — понял Виктор.

— Раньше их в этих местах не было, — задумчиво проговорила Костяника. — Наверное, занес кто-то.

— А чего они светятся-то? — поинтересовался А-Ка.