Звонко Грбац (Путник), пригнувшись к мотоциклу, увеличил скорость, одолел подъем и исчез в направлении Высокого.

— Не стоит гнаться за домобраном. Могут не выдержать амортизаторы, — предупредил водитель и достал сигарету.

Штимац, недовольный, пощупал карманы и, вытащив сигарету, сказал:

— Не люблю, когда меня кто-нибудь обгоняет.

— Домобран не в счет, — ответил водитель.

— Эх, домобраны! Многие из них ненадежны.

— В беспокойные времена люди всегда колеблются. Неизвестность ослабляет постоянство, портит характер.

— Что?.. — Штимац повернулся, чтобы лучше разглядеть лицо водителя.

— Прошу вас, пожалуйста, зажгите мне сигарету, — произнес водитель.

Клубы табачного дыма мешали спокойно сидевшему на заднем сиденье учителю. Он их разогнал рукой и неожиданно чихнул. Штимац обернулся и сказал:

— Будьте здоровы, господин учитель!

— Спасибо.

В синеватой дымке показалось село, над которым поднимались серые шлейфы из дымовых труб. В стороне от него хмурились зеленые деревья, стоящие сплошной стеной.

— Эх, красивые места! Иметь бы время и возможность для отдыха, — вздохнул Вавра. — Чей это дом у дороги?

— Балордина, — пояснил водитель.

— Как милы деревенские постройки! Мечтаю построить...

Штимаца не интересовали мечты учителя. Он помрачнел при упоминании имени Балордина и вспомнил, что вот уже несколько месяцев безуспешно пытается обнаружить этого известного коммуниста. Он собрался было спросить у водителя, кто сейчас живет в доме у дороги, но неожиданно решил, что это лучше сделать, когда они приедут в Высокое.

Недалеко от дома Балордина четверо подпольщиков в форме немецких летчиков — Мишо Джокич, Смайо Манджука, Миле Панич и Ацо Амброзич — устроили засаду и поджидали Штимаца. Манджука находился немного в стороне с оружием наготове, чтобы на всякий случай прикрыть отход остальных товарищей.

Амброзич выбежал на середину дороги и дал знак остановиться. Штимац, не подозревая, что попал в ловушку, очень обрадовался, когда увидел молодого человека в немецкой форме, и крикнул водителю, чтобы тот быстрее тормозил.

Заскрипели тормоза, и машина остановилась. Амброзич подошел вплотную к полуоткрытому окну и спросил:

— Куда господа едут?

— В Высокое, — ответил Штимац.

— Вы кто? Управляющий Шакич?

Штимац опустил руку во внутренний карман пиджака и вынул удостоверение.

— Пожалуйста, мои документы. Я чиновник из Сараева.

Ацо стал читать. Убедившись, что они не ошиблись, он резко приказал:

— Прошу выйти, господа!

— Почему? — запротестовал Штимац.

— У меня нет времени для объяснений. Все сказано. Выходите!

К автомобилю подошли Джокич и Панич и спокойно повторили:

— Выходите, выходите!

Вавра побледнел, взял свои вещи и неохотно вышел из машины. Водитель медлил и ждал разрешения остаться за рулем. Штимац, стоя под дулами заряженных винтовок, все еще верил, что это какое-то недоразумение, что он все же имеет дело с немецкими патрульными, знающими сербскохорватский язык.

— Почему вы не выходите? — прикрикнул Ацо на водителя.

— А разве я не буду вести машину? — удивился водитель. Он думал, что его оставят за рулем.

— Нам не нужна машина, — пояснил Ацо.

— Мы что, отсюда пойдем пешком?

— Не задавайте много вопросов, — предостерег Панич.

Штимац вдруг понял, что добром все это не кончится, и стал осматриваться, соображая, куда бы убежать. Ацо, заметив его нервозность и пугливое озирание по сторонам, сказал друзьям:

— Присмотрите за господином!

— Мы за ним внимательно следим. Ему не удастся ускользнуть, — пообещал Панич.

Манджука предложил уйти с дороги, на которой в любую минуту могли появиться немцы и усташи.

— Куда пойдем? — спросил Мишо Джокич.

— В сторону гор. В Фойницу!

У Штимаца подкосились ноги. При упоминании Фойницы ушла последняя надежда на спасение и возвращение в Сараево.

— Что замешкался? — крикнул Ацо.

— Не могу идти.

— Может быть, прикажешь взвалить тебя на спину и нести? Живей!

В спор вмешался Мишо Джокич и прикладом подтолкнул Штимаца, давая ему понять, что нужно двигаться в указанном направлении. Усташ понял, что никакие отговорки и притворство не помогут, опустил голову и ускорил шаг. За ним следовали учитель Вавра и шофер Зечевич. А им в спины смотрели дула заряженных винтовок отважных подпольщиков.