— Нет, конечно. Но ты должен признать, времена сейчас ненадежные. Уже несколько лет в стране такой спад, какого не видели начиная с тридцатых годов. Кругом бездомные, безработные, те, чьи рабочие места уплыли в Азию. Нынешнее правительство в полнейшей финансовой заднице. Если, печатая спондуликсы, мы в силах помочь людям, то почему бы и нет?

Против такой прогрессивной цели Хонимену возразить было нечего.

— Но как одна маленькая закусочная может обеспечить столько банкнот?

— Вспомни только, что я говорил раньше. Они же не вернутся разом. Впрочем, в одном ты прав, в нынешнем виде твое заведение с такими объемами не справится. Вот почему я должен поговорить с тобой о планах по расширению — они у меня с собой.

В этот момент от размышлений Хонимена оторвало сразу несколько раздражителей.

Клиент, чей спондуликс так поразил Хонимена, сказал:

— Эй, сдачу получить можно?

Одновременно в дыру с рваными, еще не отделанными краями просунул голову из соседнего помещения рабочий и спросил:

— Рори, вдоль какой стены размещаем стойку?

И заспорили БитБокс и еще один покупатель:

— Ты что это на мое арахисовое масло кладешь? Я апельсиновый мармелад просил, а не хрен.

— Послушай, чувак, нужно время от времени пробовать что-то новое. Экспериментировать.

— Не нужны мне эксперименты, мне нужен вкусный сандвич.

— Это будет эль супремо [10] , чувак. Только попробуй.

— Да я ни куска такого не откушу…

Поспешно дав сдачу (сорок один спондуликс) и крикнув столяру: «Вдоль северной», — Хонимен встал на защиту клиента и убедил БитБокса приготовить заказанный сандвич.

Тут от своих ритуалов оторвался Нерфболл, и Хонимен снова поставил его готовить сандвичи, а БитБокса перевел за кассу, где его страсть к поиску новых комбинаций не обернется угрозой здоровью.

— Привет, Рори, — сказала женщина.

Этот голос, знакомый Хонимену всего две недели, вызывал ощущение давней близости и дрожь предвкушения: так звучит голос подруги всей жизни, который слышал на протяжении десятилетий в сотнях различных обстоятельств.

Повернувшись от кассы, Хонимен увидел, что в очереди голодных клиентов стоит терпеливая, лучащаяся счастьем, замечательная Эдди.

Поспешно сорвав фартук, Хонимен нырнул под секцию прилавка и оказался подле Эдди. Заключив ее в медвежьи объятия, он оторвал ее от земли, закружил, снова поставил на ноги и поцеловал с полагающимся жаром. Из толпы последовали прочувствованные аплодисменты и свист. Эдди зарделась.

— Господи, как же я рад тебя видеть, — сказал Хонимен.

— Я так и поняла. У меня свободные полдня, и я решила — вдруг и ты сможешь улизнуть.

— Стопроцентно могу. Эй, Нерф, ты пока за главного.

Взяв Эдди за руку, Хонимен удивился, какая она приятная на ощупь.

Встреча с Атлантой Суинберн — лучшее, что случилось с ним за очень и очень долгое время. Эдди была такой уравновешенной, такой сосредоточенной и так успокоительно вошла в его жизнь. Наилучшее противоядие водовороту безумия, в который затянули его спондуликсы и Пиволюбы. Казалось неправдоподобным, что она к тому же остроумная, красивая и добрая. После депрессивного разрыва с Нетсуки Хонимену нужна была как раз такая, как Эдди. Вот она появилась, и к нему ее привлекло что-то необъяснимое, но, по всей видимости, столь же сильное.

Жизнь иногда бывает слишком хороша.

— Как продвигается расширение? — спросила Эдди.

— Пойдем посмотрим, — предложил Хонимен и повел ее за стену.

В соседнем с «Храбрецами Хонимена» помещении когда-то ютился бутик, который попытался и не сумел привлечь взыскательного покупателя. Он прогорел полгода назад, и с тех пор помещение пустовало. Хонимен без особого труда уговорил домовладельца позволить ему прорубить в стене дверь и объединить два заведения.

За стеной царила какофония шума электроинструментов и пахло свежераспиленными сосновыми досками. Рабочие (им, разумеется, платили спондуликсами) обустраивали второе место для готовки и столики для обедающих — все в предвкушении наплыва покупателей, который последует за увеличением числа спондуликсов.

Напустив на себя вид компетентного бизнесмена, Хонимен проинспектировал кое-какие мелочи, а потом благодарно сбежал с Эдди на солнышко великолепного июльского дня.

Эдди работала в каком-то правительственном учреждении (Хонимену так и не удалось выудить из нее подробности), у нее как будто часто выдавались свободные полдня, и это время ей, кажется, нравилось проводить с Хонименом.