Не глядя, Хоуи взял протянутый предмет и поспешил прочь от дыры в тротуаре, все еще извергавшей людей, точно потревоженных муравьев из разворошенного муравейника.

Растерянно оглядываясь по сторонам, Хоуи понял, что оказался на Таймс-сквер, странно тихой и в отсутствие электричества не столь безвкусной. Повсюду хаос разбухал, как брошенный в стакан с водой разноцветный бумажный цветок.

Хоуи застрял на полпути через весь город к своей квартире в Нижнем Ист-Сайде. Он был ошарашен, растерян и не знал, что делать. Потом вспомнил, что поблизости живет его бывшая подружка Лесли Вайлдгус.

По стремительно теряющим привычный облик улицам Хоуи пробрался до дома Лесли в квартале Клинтона, прежде известном как Адская кухня.

По счастью, Лесли была дома.

Молча протиснувшись мимо нее, Хоуи без сил упал на диван и махнул Лесли, чтоб закрыла дверь. Немного придя в себя, он собрался с духом и рассказал ей, как стал причиной усиливающихся беспорядков, охвативших сейчас город.

— Ух ты, — сказала Лесли.

— Ух ты, — согласился Хоуи.

Это было несколько часов назад. Сейчас кассета «Хедс» автоматически выскочила из магнитофона, квартиру заполнила тишина (если не считать приглушенного воя сирен), и Хоуи задумался, что ему делать, когда — и если — все успокоиться. Стоило ему пожелать, чтобы Лесли с ним поговорила, как она подняла глаза от книги.

В свете свечей обвисшие пряди волос и некрасивое лицо Лесли показались удивительно привлекательными. Хоуи захлестнула внезапная волна теплых чувств к ней — не в последнюю очередь за убежище, которое она предоставила.

Сдвинув вверх козырек извечной морской фуражки, Лесли сказала:

— Послушай-ка, Хоуи: «Таинственные агенты, бессмысленные действия, инфильтрация и, наконец, неотразимая атака из ниоткуда». Разве не похоже на переплет, в который ты попал.

— Ну да, — заинтригованно ответил Хоуи. — Ну да, похоже. Кто это написал?

Заложив страницу пальцем, Лесли повернула книгу обложкой вверх.

— Какой-то тип по фамилии Ван Вогт.

— Ну и что там герой у него делает? Как будет решать свои проблемы?

— Я еще не дочитала, но, кажется, могу угадать, какой будет конец. Хотя герой сам этого еще не знает, он каким-то образом стоит за всем заговором.

— Отлично, — с отвращением отозвался Хоуи. — Бестолковые фокусы недоумка-писателя. Уж я-то точно ни за чем не стою. Но, поверь мне на слово, как только будет безопасно выйти, я с Войновски поговорю. Уж я-то выясню, что тут происходит.

Подчеркивая свою решимость, Хоуи засунул руки в два из множества карманов. И наткнулся на подаренный слепым предмет.

Это оказалось печеньице с предсказанием.

Хоуи его разломил.

В пляшущем свете свечей строчка на узеньком листке бумаги как будто гласила:

Но при повторном прочтении там оказалось лишь:

Перед витриной магазина собралась толпа. Хоуи подошел поближе посмотреть, на что люди пялятся.

Там стояли телевизоры, все как один настроенные на MTV. В данный момент на экране были «Tears for Fears», певшие «Все хотят править миром».

Хоуи смотрел и слушал, пока песня не кончилась, а потом пошел дальше.

Когда толпа стала расходиться, Хоуи снова поразило (уже не в первый раз за сегодняшний день), какой смущенный у всех вид. Теперь, когда беспорядки закончились и большую часть ущерба скрыли под брезентом, лесами и листами пластиковой пленки, жители города — черные, белые и любого промежуточного оттенка кожи — все вели себя, как люди, проснувшиеся наутро после пьяного дебоша, чтобы узнать, что делали непристойные предложения жене босса, фальшиво распевали похабные песни и, возможно, даже оказались лицом в канаве и с приспущенными до колен штанами. Люди держались как-то неуверенно. Повсюду изобилие вежливости, открывание дверей перед незнакомыми и уступание места старикам, а еще всякие там «спасибо» и «пожалуйста». Все обращались друг с другом так, словно целый город пришел на первое свидание с той или тем, на кого очень хочется произвести хорошее впечатление.

Поистине странно, думал Хоуи, выйти из дома и очутиться в подобном месте.

Он не знал точно, как это понимать.

Может, оно и к лучшему.

Но он спрашивал себя, не была ли цена малость чрезмерной — если вспомнить, сколько людей погибло и сколько всего попортили.

А и ладно. Хоуи пожал плечами. Без сомнения, через несколько дней город станет прежним озлобленным собой.

Насущный вопрос звучал так: произойдет ли это с Хоуи?

Направляясь к учреждению, называвшему себя «Просвещенное будущее, Ltd», Хоуи размышлял о своих поступках.

Лесли пыталась убедить его, что следует порвать все связи с компаний, просто больше не явившись на работу. Но Хоуи упорно сопротивлялся. Он жаждал разговора начистоту. Его обижало, что его использовали, и он твердо решил получить от мистера Войновски хоть какое-то удовлетворение.

А еще (следует признать) в уголке сознания шевелилось желание сохранить работу, если, конечно, удастся сделать это так, чтобы не пострадала гордость.

Хоуи обнаружил, что не может найти в себе былого энтузиазма, с которым раньше слонялся в каком-нибудь сквере, наблюдая, как переходят из рук в руки наркотики, и, сам закинувшись, глядя, как фланируют мимо хорошенькие женщины. Верно, пока его работа в «Просвещенном будущем» заключалась как раз в таком безделье, за одним-единственным исключением судьбоносной миссии в Гарлем. Но сидя за столом в офисе этой странной компании, он ощущал сопричастность чему-то большему, нежели он сам. Хотя он часто скучал, однако всегда подспудно надеялся на приключения, это-то и не давало ему все бросить.