— Ну, чувак, по-моему, велику досталось больше, чем тебе, — сказал Тревор. Он дал свой велосипед Джозайе, а сам поднял переднее колесо у его велосипеда и потащил, чтобы уцелевшее заднее катилось по земле.

Тут Тревор заметил, что Джозайя припадает на правую ногу, не сильно, но это потому, что опирается при ходьбе на велосипед. Двигались они одинаково медленно.

— Пусть мама отведет тебя к врачу, — предложил Тревор другу.

Джозайя отрицательно мотнул головой:

— Ничего страшного.

Некоторое время они шли молча. Потом Тревор, который до того пытался сдерживаться, прыснул.

— Ты чего? — обернулся к нему Джозайя.

— Старик, видел бы ты себя! — смеялся Тревор. — Ты сделал стойку на руках на руле!

— Правда? — заулыбался тот.

— Как свечка! В смысле, все тело стояло прямо, даже ноги!

— Я знал, что тебе понравится.

— Ой, можно подумать, ты специально!

Когда ребята отсмеялись и пошли дальше, Джозайя уже не так хромал. Они подошли к дому Тревора, подкатили велосипеды к гаражу, и Тревор набрал на цифровом замке код, которым отпиралась дверь. Та с ворчанием поднялась.

— Он все еще там, — сказал Джозайя, имея в виду фигуру на гребне горы.

Тревор сходил в гараж за биноклем. Отыскав цель и настроив окуляр, он увидел, что это все-таки мужчина, заросший длинными волосами и с пышной бородой. Он тоже смотрел в бинокль — прямо на них.

— У него тоже бинокль, — сообщил он Джозайе. — По-моему, он прямо на нас смотрит!

— Может, извращенец, — предположил Джозайя. Сложив ладони рупором, он заорал: — Чего тебе, гомик, вот этого? — Затем, повернувшись, потряс обширной задницей.

— Кончай! — Тревор толкнул приятеля.

— Ой! Локоть болит, псих!

Тревор снова приник к окулярам.

— Слышь, а рядом с ним собака какая-то, — сказал он чуть погодя. — На лайку похожа.

— Дай посмотреть! — Джозайя потянул у него бинокль.

— Может, просто строитель, — неуверенно предположил Тревор.

Джозайя настроил бинокль и вгляделся.

— Ух ты… — произнес он. — Стремный какой!

Тревор на всякий случай зашел в гараж. После того инцидента он очень не любил ничего пугающего.

Мальчик скрылся в гараже. Для своих лет он был маленьким, да и фотографии с водительских прав у Олафа, естественно, не имелось, но все же он понял, что нашел Тревора Уилсона. Мальчик подходил под описание: рост метр тридцать семь, вес сорок килограммов, рыжеватый блондин. Кроме того, он открыл дверь гаража по указанному адресу.

Мальчишка покрупнее все еще наблюдал за ним в бинокль. Завтра он скажет полиции, что видел странного человека на скале. Они придут сюда и найдут место, где стоял Олаф, отыщут еще немного собачьей шерсти. Ничего нового. Но если поищут как следует, доберутся до следов микроавтобуса. Вот с этим нужно что-то делать. Оставлять отпечатки пальцев на месте преступления Олаф не боялся, потому что их не было в полицейской базе данных, а попадаться в руки полиции он не собирался. Во всяком случае живым. А отпечатки протектора — дело другое. Если узор достаточно редкий, полиция сможет опознать микроавтобус, проверив его на всякий случай в то время, когда Олаф отлучится, скажем, на охоту или купить продуктов. Тогда преимущество внезапности перейдет к ним, а его Олаф никому не хотел уступать.

Толстый мальчишка опустил бинокль и сказал что-то, обернувшись к открытой двери гаража. Его приятель, Тревор, высунулся оттуда, схватил его за руку и затащил внутрь, бросив короткий взгляд в сторону Олафа. «Не любит, когда за ним наблюдают, — подумал Олаф. — Смышленый паренек».

Он осмотрел подходы к дому. Лес удобно стоял вплотную к задним дворам всех домов на этой улице. Каждый двор был обнесен двухметровым кедровым забором, в котором имелась высокая калитка, выходящая в лесопарковый пояс.

Олаф проследил, куда ведет пешеходная дорожка, что выходила к окраине, — там промежуток между кварталами и скалистой грядой, на которой он стоял, заполнял маленький, поросший травой скверик. Кроме небольшого количества деревьев, там стояла деревянная детская площадка и несколько качелей. К югу от него, справа от Олафа, находилась посыпанная галечником автостоянка. Дальше на запад к подножию холмов шла тропа. Она должна была проходить где-то рядом с тем местом, где сейчас стоял Олаф, хотя по пути сюда он никакой тропы не встретил.

Олаф вновь посмотрел на дом Тревора. Дверь гаража была закрыта, велосипеды исчезли.

Тут ему пришла в голову неприятная мысль: что, если толстяк останется у Тревора ночевать? Сыновья Олафа обожали приглашать друзей или уходить к ним сами с ночевкой. Решение Олафа убить мальчика, когда тот будет спать, означало, что ему придется действовать гораздо тише обычного. Это и так усложняло задачу, а тут еще второй ребенок в комнате… Олаф опустил бинокль, окинул взглядом ряды домов, протянувшиеся перед его наблюдательным пунктом, и вздохнул. Дело нужно сделать. И Олаф обязательно выполнит свою работу — чисто… или как получится.