Дракон взвизгнул, поспешно убирая лапы под пузо.

–  Да отдал я приказ, отдал!
– торопливо крикнул он.
– Только на всё время нужно! Пока приказ дойдёт, пройдёт какое-то время… Надо ждать!

–  Ждать, говоришь?
– недобро поинтересовался Наката.
– Хорошо, мы подождём. Садись, Вилли… Или нет, давай-ка прогуляйся, поищи чего пожрать. А мы тут с господином драконом посидим, подождём, пока орки начнут отход. Или не начнут.

Вспышка выстрела озарила срез ствола. Отдача больно ударила в плечо Яна. Пуля, выпущенная из экспресс-штуцера, начала свой короткий путь, чтобы через триста саженей сшибить с ног здоровенного коричневокожего орка. Твари, посмевшей ступить на брусчатку улиц Трампа. Орк рухнул, и остался лежать без движения. Ян удовлетворённо крякнул, и открыл затвор. Гильза должна была сама экстрактироваться из оружия, но латунных гильз, подогнанных под калибр, уже не было, картонные патроны же экстракции поддавались не всегда. Вот и на этот раз, гильза лишь чуток выдвинулась из каморы, но вытаскивать её пришлось с натугой, пальцами. Впрочем, снаряжённый патрон вошёл в камору легко, с лёгким чпоком. Ян вскинул штуцер. Лучше всего сейчас было стрелять, ни о чём не задумываясь, и не прогнозируя конца этого боя. Последнего боя, скорее всего.

Дом Оксаны стоял не слишком удачно, и несколько дней назад отряды горожан, ведя бой, отступили мимо. О том, что в этом доме кто-то есть, они могли и не знать. Впрочем, в последнее время уже не раз случалось, что отступающие защитники оставляли кого-то в лапах стремительно наступающих орков. Сил не хватало. Опытных трапперов, не поддающихся панике, тем паче. Многие погибли, иные, как сам Ян, были ранены и не способны руководить сопротивлением. Арселий погиб… Арселий… после Строри - вторая тяжелейшая утрата.

Ян нажал на курок, выцелив очередную жертву. Орк, на этот раз черношкурый самец, бежал по улице мимо дома. Пуля расщепила дерево над его головой. Орк присел, втянув огромную голову в плечи. В какой уже раз Ян пожалел, что штуцер - оружие однозарядное. Пока он перезаряжается, орка и след простынет… Скрипнувшие петли двери, напомнили ему, что он в доме не один. На нижнем этаже защищались с десяток слуг Оксаны. Не трапперы, конечно, но опытные и крепкие, бывалые мужики, умеющие и за арбалет подержаться, и палашом пару раз махнуть, если придётся. Сам он залёг под крышей, в маленькой комнатке, из окна которой отчётливо была видна находящаяся на расстоянии пятисот саженей площадь-перекрёсток на берегу двух смыкающихся каналов, тем более - прилегающая к дому улица. Самое место для меткого стрелка с штуцером. Пока орки их ещё не трогают, он полежит здесь. А дальше… наверное - последний бой.

Ян не оглядывался на скрип, на шорох открывшейся двери. Кто ж ещё мог к нему прийти… Оксана. Она наотрез отказалась уйти раньше, когда орки ещё не отрезали их от защитников города, закрепившихся вокруг Вокзала. Он не сильно и настаивал, полагая это её правом. Но вот теперь… Теперь, когда стало уже поздно, Ян вдруг остро пожалел, что тогда не настоял. Ему было не уйти неделю назад. Не было сил, да и не перенёс бы он транспортировки даже до вокзала. Но она-то… Она могла бы быть сейчас среди своих. Её бы защищали, как защищали свои семьи. И не приходилось бы глушить тоскливые мысли частой и не всегда меткой стрельбой по редким пока оркам.

Их отрезали уже три дня назад. И все три дня Ян терзался предчувствием конца. Тем более горьким, что конец приходил не только его жизни - сам он умереть не боялся, но и жизни его любимой женщины.

Любимая женщина траппера Яна Орлова щеголяла в модном костюме "а ля траппер" столичной работы. Несмотря на то, что сделан он был далеко от Порубежья, удобство его не подлежало сомнению, и Оксана совершенно справедливо предположила, что очаровывать сейчас некого, а в острый момент грубого полотна юбка и кожаная жилетка поверх простой рубахи могут окажутся куда надёжнее. В руках у любимой женщины траппера был простой грубый трапперский арбалет. Она хорошо стреляла, хотя и не любила это.

–  Что ты?
– неласково спросил её Ян. Ему бы сейчас стрелять да стрелять, так нет - отвлекают…

–  Тебе перевязку пора делать, - словно не заметив недружелюбия его слов, сказала в ответ Оксана.
– Давно пора, да вот никак Марту найти не могу… Забилась где-то и рыдает, курица безмозглая!

Ян ухмыльнулся. Красотка Марта ему нравилась, пусть и впрямь не страдала обилием ума. Оксана это чувствовала, и не упускала случая пнуть, подколоть, поддеть служанку при Яне. Вот и сейчас… ведь и самой страшно, и глаза были на мокром месте три дня назад, когда мимо них бегом пробегали последние защитники, когда им, уходящим, кричали из окон, просили остановиться… и потом вместо людей и гоблинов, гномов и эльфов, под окнами показались несколько десятков орков. Дом тогда отбили. Повезло - орков тянуло к себе сердце города - вокзал. Тогда и бабы порыдали, и мужики поговорили откровенно, всласть.

Это было три дня назад. А теперь Оксана, не сказав более ни слова, принялась за перевязку. Ян, так же молча, со стоическим терпением, принимал её заботу. Тем более что раны, хоть и не до конца зажили, всё же покрылись коркой. Бинты уже не присыхали намертво на кровь, и когда Оксана отрывала их, Ян уже не лез на стену. Всё то время, пока Оксана работала, они молчали. Ян не следил за улицей, и пожалуй не один орк сохранил в эти минуты свою жизнь.

–  Всё, - заговорила наконец девушка.
– Уже закончила… Есть хочешь?