Алексей пошевелился, неожиданно чихнул и сел, хмуро глядя на меня, невольно улыбающегося.

— Чего смеешься? Смешного мало. Васька распоясался.

— А что такое?

— Что? — раздраженно произнес Алексей. — Картежный притон тут устроил, вот что. Захожу, дым коромыслом, натоптано грязи, а он с дружками в карты режется. На деньги!

— Что-то не похоже на Василька, — заметил я.

— Не похоже, не похоже! — взорвался Алексей и хлопнул рукой по подушке. — Распоясался совсем после отпуска. Я им говорю: а ну-ка, ребятушки-козлятушки, дуйте отсюда. А они заартачились. Ну и пришлось силу применить…

— А синяк-то как схлопотал?

— Не успел увернуться от одного, — сказал уже спокойно Алексей. — Тоже, видать, боксом в свое время занимался. Хорошо, что я быстро сориентировался и перешел в ближний бой, руки у него длинные, как у обезьяны…

— Вот что, Антон, — после некоторого молчания решительно произнес Яблонев. — Надо с братком дело довести до полной ясности. Не хочет жить по-нормальному, пускай убирается в общагу. Ты как думаешь?

— Как-то неудобно… Ведь он первым квартиру эту нашел…

— Ну и что же? — сердито покосился на меня Алексей. — Пусть теперь здесь свинарник устраивает, что ли?

Порешили на том, что предъявим ему ультиматум: или пусть ведет себя по-человечески, или пусть убирается ко всем чертям. Но Василек ночевать не пришел. Заявился он дня через два — помятый, потасканный, не совсем трезвый. Не обращая никакого внимания на меня, даже не поздоровавшись, он прямо в грязных сапогах протопал вначале в комнату, затем на кухню.

— Где он? — угрожающе бросил мне Василек, глаза у него нехорошо, маслянисто блестели.

— Сейчас придет, за хлебом пошел, — ответил я, с грустью разглядывая грязные следы от сапог — только вчера мыл пол.

Фролов, угрюмо сопя, сел на свою кровать.

— Василек, — миролюбиво начал я, — ты бы разулся, я ведь только вчера палубу драил.

Но Фролов исподлобья уставился на меня, словно не понимая, о чем идет речь. Ватник его был полурасстегнут, видна была тельняшка, подбородок зарос щетиной.

«Черт возьми, неужели опять драка будет?» — подумал я и — никакого желания не было любоваться на братка — ушел на кухню готовиться к семинару по этнографии.

Пришел Алексей. Услышав, что открывается дверь, я быстренько вышел ему навстречу.

Алексей, не выпуская из рук авоську с хлебом, молча разглядывал мутные разводья грязи. Коротко спросил:

— Пьяный?

— Да.

— Вот свинья! — и он, разувшись, решительным шагом направился в комнату. Я двинул за ним.

Но нас ждало разочарование: Василек спал, даже и не подумал разуться и раздеться.

— Что будем делать?

— Пусть проспится. Дай-ка тряпку…

Мы поужинали, потом немного позубрили, затем еще немного подождали, когда очухается Фролов. Но тот и не думал просыпаться. И мы последовали его примеру.

Утром, открыв глаза, я увидел, что кровать Фролова пуста. Я вышел в коридор — в ванной слышалось плескание воды. Значит, Василек приходит в себя…

Я делал легкую разминку, когда в комнату вошел Фролов. Он был чисто выбрит, в новой майке.

— Здорово, Антоха, — сказал и виновато скосил глаза в сторону.

В этот момент зашевелился Алексей, повернулся лицом к нам, открыл глаза. Браток, как бы не замечая его, стелил себе чистую простыню на матрац.

Алексей опустил ноги на пол, лицо у него было сонное, злое:

— Ну и долго будет продолжаться это свинство?

— Что? — встрепенулся Василек, разворачиваясь к нему.

— Что слышал! Здесь не свинарник, запомни. И тебе повезло, что ты вчера уснул, — продолжал Алексей, — не то бы за пачкотню я тебя выбросил вон!

Василек лишь хмыкнул в ответ на слова Яблонева и небрежно развалился на чистом, только что застеленном белье.

— Слушай, ты, пи-да-гог! — разделил он на слоги последнее слово. — Иди-ка учить своих деточек, понял, нет? Без тебя знаю, как вахту нести. И не суйся. Учти, не всякий желает плясать под боцманскую дудку. Чего уставился? Вырубить хочешь? Давай, давай, ты ведь обучался разным там приемчикам: с правой, с левой, хуком, а я их не знаю… Давай, не томи свою душонку.

Алексей встал, губы у него напряженно сжались, но он сдержался:

— Вот что. «Малину» здесь я тебе не дам устроить. Не позволю. Забыл, что с дружком было?

— Ах, ты… — хотел загнуть матом Василек, но не договорил, вспомнил, наверное, вчерашнее. — А кто тебя привел сюда? А теперь — выметайся, матросик?

— Ладно, — сухо вымолвил Алексей. — Тогда я приглашу хозяйку, она нас рассудит.

— Давай, давай, приглашай, — бормотал Фролов, натягивая новые брюки. — На большее ты и не способен, как бабе пожаловаться.