Островского уложили спать в квартире Кричевца, сам Кричевец тоже прилег отдохнуть, утомленный борьбой со спиртным. Знакомая же Антона, иными словами – его любовница, или, как пишут в милицейских протоколах, сожительница, в десять утра потеряла терпение и стала звонить по телефону, по которому дают справки о несчастных случаях, и в милицию. Ей предложили назваться, дать свой адрес и телефон и сидеть дома в ожидании работников милиции, которые в самом ближайшем времени к ней подъедут, все объяснят и зададут несколько вопросов.

Юлию Халипову нашли около половины шестого утра за Кольцевой автодорогой. Она лежала рядом с открытой машиной Островского, на голове ее был полиэтиленовый мешок, привязанный обмотанной вокруг длинной шеи веревкой. Судебный медик осматривал ее в начале седьмого и с уверенностью заявил, что смерть наступила около двух часов ночи. Передняя часть автомобиля имела характерные повреждения, какие бывают, если машина на большой скорости сбивает человека. Сразу же был сделан соответствующий запрос по телефону, и из полученного ответа сыщики сделали вывод, что Юлия Халипова в ходе своей загадочной поездки «по делу» сбила женщину с ребенком и уехала с места происшествия, не остановившись и не оказав им помощи. Пострадавшие погибли.

Почему она не остановилась? Неужели наплевательское отношение к людям достигло такого чудовищного выражения? Или она была чем-то напугана и спасалась бегством, и в этой ситуации любая остановка, любая заминка угрожали ее собственной жизни?

Так, может быть, сплетни про второго могущественного любовника и его угрозы – не такие уж сплетни?

Господи, как голова раскалывается от всего этого… А не плюнуть ли на служебный долг и не смотаться ли в Болотники к Каменской? Пусть не по делу поговорить, так хоть воздухом подышать и душу отвести в легком, ничего не значащем трепе. А там, как-нибудь невзначай, и дельное соображение получить.

Коля Селуянов был прав, у людей аккуратных ежедневник действительно является отражением и характера, и образа жизни. Чего стоят, например, одни только записи о днях рождений! Они встречались в ежедневнике Галины Васильевны Аничковой на каждой третьей-четвертой странице, стало быть, людей, которых она собиралась поздравлять, было не меньше ста человек. Настя прикинула, а скольких человек ежегодно поздравляет она сама, и цифра получилась просто смехотворной. А ведь только один этот показатель – свидетельство и внимательного отношения к людям, желания сделать им приятное, и характеризует широту круга общения. Да уж, одинокой покойную Аничкову назвать никак нельзя.

Еще из записей следовало, что Галина Васильевна тщательно следила за собой, два раза в неделю посещала фитнес-центр, где занималась не менее двух часов, один раз в неделю ходила к косметологу, ежемесячно – к парикмахеру и мастеру по маникюру (судя по времени, которое отводилось в ежедневнике на визит к этому мастеру, Аничкова делала также и педикюр), раз в полгода навещала стоматолога и гинеколога. За десять месяцев минувшего года она трижды ездила на неделю отдыхать за границу, каждый раз в разные страны, что подтверждали записи о визитах в посольства Германии, Италии и Чехии.

Что же касается ее деятельности в качестве кинезиолога, то выглядело это примерно так. Основная масса клиентов (или пациентов? Настя не знала, как правильно называть людей, прибегнувших к услугам Галины Васильевны) приходила к ней примерно по десять раз. Вероятно, курс требовал десяти сеансов, во всяком случае, так утверждала Изольда Валериановна, с которой Настя долго разговаривала об Аничковой еще в госпитале. Некоторые пациенты приходили раз в неделю, некоторые – реже, раз в две недели, были и такие, которые посещали кинезиолога чаще, дважды в неделю. Некоторые ограничивались двумя-тремя сеансами, некоторые и вовсе приходили только один раз, и потом их имя в ежедневнике больше не появлялось. Впрочем, возможно, это были и не пациенты, а люди, встречавшиеся с Аничковой по другим надобностям. Хотя, скорее всего, все-таки это были пациенты. Аккуратная Галина Васильевна рядом с записью о первом визите всегда помечала, на кого ссылается тот, кто звонит и просит принять, например: «15.30 – Татьяна Ващук (от Лидии Павловны)». И здесь же – контактный телефон этой самой Ващук. Благодаря такой тщательности Насте удалось обзвонить всех, кто приходил на сеансы за неделю до 5–6 сентября и в течение недели после этих дней. Ничего особо замечательного она не выяснила, Аничкова ходила в театр, о чем рассказывала своей пациентке, но было это не 5–6, а 7 сентября, и об этом есть запись на соответствующей страничке. В целом же все как один утверждали, что Галина Васильевна беседовала с пациентами о них самих, а вовсе не о себе и уж тем более не о других пациентах, иными словами – ничего им о своей и чужой жизни не рассказывала и ничем не делилась.

Выяснилось также, что Аничкова работала не только у себя дома, но и ездила домой или даже в больницу к тем пациентам, которые не имели возможности приходить к ней, как это было, например, с той же Изольдой Валериановной, страдавшей артрозом.

В целом же, опираясь на прижизненные фотографии потерпевшей и сведения, почерпнутые из ее ежедневника, можно было заключить, что Галина Васильевна Аничкова была красивой и веселой женщиной, хорошо организованной, энергичной, трудолюбивой и неутомимой (некоторых пациентов она принимала даже поздним вечером), открыто и по-доброму относящейся к людям, любящей авангардный театр и авторское кино (за десять месяцев – четыре премьеры в Доме кино и почти еженедельные посещения театров, Настя не поленилась, обзвонила и Дом кино, и указанные в записях театры и выяснила, какие именно спектакли и фильмы шли в те дни). Никакой другой деловой активности, помимо работы с пациентами, она не вела и с бизнесом дела не имела, хотя названия разных фирм то и дело появлялись на страницах ежедневника. Опять же при помощи телефона Настя узнала, что Аничкову частенько приглашали на корпоративные вечеринки в фирмы, руководителям которых она оказывала помощь в качестве кинезиолога. Наверное, у этих руководителей были психологические проблемы, мешавшие им эффективно заниматься делами…

Кстати, в ежедневнике была запись о подобном мероприятии, которое должно было состояться через пару недель после убийства. На эту вечеринку Аничкова уже не попала.

Да, все это было замечательно, но не проливало ни малейшего света на имя убийцы, о котором можно было сказать только одно: он (или она?) не был пациентом, прошедшим полный курс из десяти сеансов. Этот человек встречался с Аничковой только один раз и позаботился о том, чтобы уничтожить только эту запись. В каком качестве он встречался с Галиной Васильевной? В качестве человека, нуждающегося в помощи, но после первого же сеанса разочаровавшегося в возможностях кинезиолога? Или для встречи был другой повод? Или вообще случайное знакомство? Нет, это вряд ли, случайных знакомых в ежедневник не заносят, их имена могут оказаться только в записной книжке или на визитных карточках. Значит, о встрече договаривались заранее. Ну и что это дает? Ничего.