— В самом деле?

— Ага. Я тебя на царство помазал. Бог дал тебе жён — сколько душе угодно. А тебе чужую захотелось. Ты мужа её на смерть послал, а её к себе силой в постель заволок. За это с твоими жёнами будут спать все, кому не лень. То, что ты делал втайне, бог сделает явно.

— Не надо явно. Я уже раскаялся. Я больше не буду, честное пионерское.

— Ладно, бог тебя прощает. Но Вирсавия родит мёртвого ребёнка.

Дитя родилось живым, но очень болезненным. Целую неделю оно мучилось. Целую неделю Давид плакал и постился, и молился. Дитя скончалось.

Слуги боялись сообщить царю об этом. Он услышал их перешёптывания и спросил: «Умер ребёнок?» Слуги потупились.

Давид облегчённо вздохнул, помылся, переоделся и сел обедать. Слуги удивились.

— Как же так, государь? Дитя умерло, а ты к жизни вернулся.

— Пока оно жило, я постился и плакал. Я думал: а вдруг бог помилует меня, и оставить его жить? А теперь оно мертво — зачем поститься? Всё уже решено. Разве я его смогу вернуть? Я пойду к нему, а оно ко мне не вернётся.

После этого Давид пошёл к Вирсавии в спальню. Они наверстали упущенное. Сына назвали Соломоном. Так это он только теперь родился? Читая библию, кажется, что Соломон родился намного раньше. Ну, ладно.

Отметим для себя, что Соломон не только не был потомком Саула, но ещё и был сыном блудницы. Евреи не побили камнями ни папу, ни маму.

Сам Соломон и все его потомки до десятого колена не имели права жить среди правоверных евреев. Но всё это не имеет значения, если вы царь.

Иоав, осаждавший Равву, сумел перекрыть доступ воды в крепость. И сразу послал гонца к Давиду. «Я уже почти взял город. Приди и возьми его окончательно, чтобы ты был победителем, а не я».

Давид засобирался на штурм. Подоспел он вовремя. Город взяли, разрушили, разграбили и сожгли. Давид взял корону убиенного царя и водрузил на свою кучерявую голову. Всех пленных вывели из города.

Пленные ждали, что еврейский царь возьмёт свою верёвочку и начнёт мерить — кому жить, а кому умереть. Но ждали они напрасно.

«А народ, бывший в городе, он вывел и положил их под пилы, под железные молотилки, под железные топоры, и бросил их в обжигательные печи. Так поступил он со всеми городами аммонитскими».

Верёвочки кончились. Навсегда. Но и просто убивать пленников он не хотел — скучно. Нужно было очень постараться, чтобы изобрести такой способ умерщвления безоружных пленных.

Он был новатор, наш Давид. Все эти железяки были новшеством, а печи — вообще ноу-хау.

С врагами, пленниками и просто иноверцами Давид, любимчик бога, поступал подло. Не менее подло он поступал с соплеменниками. Но уж в доме царском всё было по правилам.

Во всяком случае, на это можно было надеяться. Иначе, зачем мы читаем нашу священную книгу? Мы читаем её, чтобы нравственно воспитываться. Давайте воспитаемся!

У Давида, как мы уже говорили, было очень много детей. Конечно, не семьдесят, как у судей и они не ездили на ослах по Израилю.

Но двадцать четыре — тоже не мало. Они не ездили на ослах, а шатались по дворцу и нравственно совершенствовались. Вот примерчик из жизни царских детей.

Амнон Давидович влюбился в Фамарь Давидовну. Он не знал, как к сестричке подступиться. Думал, думал — и придумал. Притворился больным, отказался от еды и заявил, что только сестра его Фамарь может излечить эту хворь.

Давид приказал своей дочери идти к постели своего сына и покормить его. Фамарь пошла в спальню брата со сковородкой. Приготовила ему обед. Амнон попросил, чтобы она покормила его с рук — в укромном месте. Фамарь согласилась.

Во время кормёжки Амнон предложил сестре заняться сексом. Она отказала и попросила её не позорить. Амнон обиделся, надавал ей тумаков, порвал на ней одежду, завалил на диван и грубо, по-братски изнасиловал.

Как только он это сделал, вся любовь его прошла, как с белых яблонь дым. Он бросил ей обрывки одежды и указал на дверь.

— Пошла вон, стерва!

— Не гони меня, Амнон. Мы ведь теперь не только брат и сестра, а ещё и муж с женой. Попроси у отца нашего разрешения на свадьбу — он не откажет.

— Ты очумела, что ли? Пошла вон, я сказал. Шлюха!

С этими словами он пинками выгнал рыдающую сестру в коридор и запер за ней дверь. Одевалась она уже на ходу. Глотая слёзы, она убежала в комнату ещё одного брата — Авессалома Давидовича. Авессалом пожалел её, но ничего предпринимать не стал. Пока.

Великий самодержец, Давид Первый, тоже не стал ничего предпринимать.

«Но не опечалил духа Амнона, сына своего, ибо любил его, потому что он был первенец его».

Всё, как Моисей учил. Закон — превыше всего! Мораль — ещё выше.