Ездра начал. Народ плакал. Ездра и Неемия утешали народ, как могли. Рассказали им — кому и чего делать, а чего не делать. В общем, речь идёт о политинформации.

Понятное дело, что добровольность этого мероприятия и горячее желание народа послушать что-нибудь из Торы — фантазия автора библии.

Фантазия происходила в добровольно-принудительном порядке. Не зря в текст вкралась фраза: «…весь народ плакал, слушая слова закона». Ещё бы. Длилось это мероприятие целую неделю.

Когда народ политически подковался, ему разрешили закатить пьянку. Закатили. И разошлись по домам. Это напоминает мне «демократические» выборы советской эпохи и народные гуляния на майские и октябрьские праздники. Схема та же.

Прошло ещё 4 недели. Всё это время народ «постился». После поста произошло нечто интересное.

«И отделилось семя Израилево от всех инородных».

Подробности сей процедуры автор не потрудился описать. А жаль.

После «отделения» провели ещё один коротенький митинг — часиков на шесть. Во время этого действа народ обратился к богу с горячей молитвой, в которой перечислил все его милости.

«И Ты покорил им жителей земли, и отдал их в руки их, и царей их, и народы земли, чтобы они поступали с ними по своей воле… И взяли они укрепленные города и тучную землю, и взяли во владение домы, наполненные всяким добром… Они ели, насыщались, тучнели, и наслаждались…»

Да.

«И вот, мы ныне рабы. И вот мы рабствуем».

Да уж.

Что это было? Это была очередная присяга. Как в армии. Каждый из присутствовавших подписался под ней. Подписался и поставил печать!

Бюрократия — она не вчера, оказывается, родилась. В тексте присяги, после преамбулы, шла законодательная часть — каждый из евреев взял на себя определённые обязательства. Вот некоторые из них.

«Не отдавать дочерей своих иноземным народам, и их дочерей не брать за сыновей своих… И когда иноземные народы будут привозить товары свои в субботу, не брать у них в субботу и в священный день…

… мы будем доставлять священникам в кладовые при Доме Бога и десятину с земли нашей левитам. Они, левиты, будут брать десятину во всех городах, где у нас земледелие».

Артаксеркс мог теперь утереться. Вся дань уходила в иерусалимский храм.

Но на этом мероприятие не кончилось. Каждого племенного вождя обязали отправить десятую часть своего народа в Иерусалим — на постоянное место жительства.

Идти никто не хотел, поэтому бросали жребий, чтобы узнать, кому не повезло. Может быть, они тянули спички, или бросали монету, или ещё чего-нибудь…

Так Неемия решил демографическую проблему, о которой мы говорили выше.

Запомните это.

Святой город Иерусалим был заселён принудительным порядком.

«И благословил народ тех, кто добровольно согласился жить в Иерусалиме».

Да, на этих людей смотрели, как на сумасшедших. Но благословляли — чем больше идиотов согласится жить в Иерусалиме добровольно, тем меньше придётся выделять от каждой семьи переселенцев.

Итак, в Иерусалиме жили иудеи, вениаминовичи и левиты. И всё.

Забудьте о 13 коленах израилевых. Отныне израильтяне не имели к иудейской стране «Израиль» никакого отношения.

«Аммонитянин и Моавитянин не может войти в общество божие во веки, потому что они не встретили сынов Израиля с хлебом и водою»!!!

Люди, будьте хлебосолами по отношению к евреям. Иначе — не видать вам в жизни счастья.

Жизнь продолжалась. Неемия вспомнил, что он обещал Артаксерксу, (и его жене!) — вернуться. И поехал на побывку в Персию. Побывал. Поналивал царской чете портвейну. И заскучал.

«И по происшествии нескольких дней опятьвыпросился у царя».

И вернулся в Иерусалим.

В Иерусалиме стало ясно, что скучал он не зря. Народ распустился сразу после отъезда реформатора.

Ну, кто, в самом деле, поверит, что все эти новшества были народу по душе?

Пришлось закатывать рукава.

Один из священников отгородил часть кладовой при храме занавесочкой и устроил себе частную квартирку. По одну сторону ширмочки — золото, а по другую — поповская квартирка.

Неемия лично выбросил все его шмотки на улицу и крепко отчитал своих соратников. Назначил стражников при храмовых кладовых.

Не все левиты смогли получить десятину у трудового народа. Им её просто не давали — в лучшем случае. Часть левитов и певцов разбежалась по городам и весям.

Неемия разобрался с младшим командным составом. Левиты и певцы вернулись. Десятина тугой струёй потекла в карман, пардон, в кладовые храма.

Народ торговал и работал в субботу. Прямо в субботу Неемия поукорял негодяев. Бедолаги устыдились и прекратили это безобразие.