Августа десятого мы пошли в монастырь святого Афанасия Александрийского. В нем были одни греки. Монастырь благородный и хорошо убранный. В нем не было дорогих колонн и камней, но стройка вся была из белого мрамора. Множество хороших мощей, престол хорошо убранный. Чаша святого причастия дорогой работы и греческие лампады. Обедню служили по-гречески, но очень торжественно и хорошо. Мне их порядки очень понравились, у них хорошие манеры. В Риме у них хороший сад с красивыми фонтанами. Оттуда пошли проведать отцов ордена святого Бенедикта. Я видел там множество драгоценных икон, расшитых золотом и серебром. Видел также их ткани, которые в огне не горят. Мне подарили нитки, из которых делаются они. Тканей же готовых не было. Мощи хорошие.

Августа одиннадцатого. Святейший папа изволили послать голову святого мученика Клементия, мощи нетленные в одну из семи церквей, а свою коляску [прислал] мне, чтобы я объездил с молитвой все семь церквей.

Двенадцатого августа поехали осматривать семь церквей. Сначала под вечер приехали в церковь святого Петра. На другой день рано поехали в церковь святого Павла. От старого Рима до нее полтора эджи. На римской реке теперь выстроена новая большая церковь, но она из кирпичей и кровля гонтовая. В ней девяносто каменных колонн, каждая повыше шести адли, иные и по восемь адли. По сторонам более толстые колонны. Одни из гранита, другие иные из другого камня. На престоле двадцать четыре колонны из порфира, но небольшие, около четырех адли каждая. Престол весь выложен мозаикой. Наружная сторона местами попорчена. Церковь древняя. Вся расписана греками. Три шага в длину и двадцать четыре в ширину. [Там находятся] половина праха святого Петра и половина Павла. Одна [часть] церкви Петра и другая святого Павла. Головы обоих в церкви святого Иоанна Предтечи, они помещены в гробнице святых апостолов в середине, как [в церкви] святого Петра. Но в церкви святого Петра глубокий спуск, а здесь надо подниматься по ступеням вверх, а затем спускаться вниз. Итак, в церкви святого Петра наверху по правой стороне погребен святой Петр, а по левой — святой Павел. А в церкви святого Павла — справа святой Павел, а слева святой Петр. С левой стороны стоит убранный престол и на нем покоится распятие. Оказывается, была одна вдова по имени Печита и этой монахине неоднократно являлся Христос и беседовал с ней. Пол большей частью выложен мозаикой и цветным мрамором. Ушли оттуда. Прошли один эджи и пришли на то место, где были казнены святые Видженсий и Анастас. Хорошее место и церковь хорошая. Множество мощей, [там хранится] кусок пелены Христа, в которую положили его. Часть древа креста. Кусок простыни, на которую положили распятого Христа. Осколок с надгробного камня с могилы Христа. Часть одежды пресвятой богородицы. Часть одежды Иоанна Крестителя. Зуб святого Петра. Части мощей всех апостолов. Мощи святого мученика Клементия и множество других. Святые мученики Фосио и Коста. Немного подальше церковь, которая называется Небесной лестницей. Когда святой Бернард служил там вечерню, ему было видение: с престола поднялись к небу души. Там похоронены святой Зенон и тысяча триста четыре мученика. А дальше место, где отрубили голову святому Павлу. Оно прикрыто решетчатой рамой. Голова эта, оказывается, падала в трех местах. Из места первого падения потекло молоко. Голова подскочила и упала, отлетев за три эджи. Из этого места потекла кровь. Снова отлетела на четыре эджи и упала. Оттуда потекла вода. Ныне из всех трех мест бьет хорошая вода для питья, разного вкуса. У воды той нет стока. Стоят три престола, хорошо убранные. Две порфировые колонны. Восемь из цветного мрамора и две из гранита. Оттуда ушли. В одном месте по приказу святейшего папы нас ожидал священник. Мы спустились с ним в одну пещеру. Она была больше той пещеры святых, что смотрели мы раньше. Вся она сводчатая и выложена камнем. Местами покрыта известью. Церковь и проходы все расписаны. Множество мучеников. Ему было приказано дать мне все, что пожелаю. Мы много ходили, но определенного святого не могли найти, хотя святых мощей было много. Признаком того, что покоится мученик, служит следующее: в изголовье стоит стакан крови и на некоторых надписано имя. Или же [в изголовье] изображен лист смоковницы или птичка, или крест. Обнаружили одного мальчика со знаками мученичества, вырыли его. Он весь разложился в прах. Вырыли второго, ровесника. И тот разложился. [Обошли] семь церквей. Много нужно труда [чтобы содержать их]. Я взял с собой пять [мощей] с землей и два стакана с кровью двух мучеников. Следы крови мучеников казались свежими. В могиле одного мученика нашли перстень с большого пальца. Мученика оттуда, оказывается, уже выкопали, а кольцо осталось там. [Там же были] три лампады из обожженной глины. До того дня я не видел крестового монастыря. Очень хороший монастырь. Благоустроенный. Пол весь мозаичный. И внизу молельня царицы Елены, устроенная так же, как в Иерусалиме. Очень мне понравилось. Каждая церковь, в которую мы заходили, все более и более меня удивляла.

Тринадцатого августа я навестил кардинала сакрипанта. После обеда ко мне пришли два епископа и взяли меня с собой. Мы пришли в дом к одному человеку. Мне показали мраморную могилу, хорошо высеченную и с крышей. Внутри находятся кости человека, одежда и тому подобное. Там же лежит кусок ткани, похожей на плотный холст, в длину почти в два человеческих роста, в ширину один адли. На него капнули воском, провощили и подожгли. Воск весь выгорел, а полотно стало, как стираное. Затем насыпали на него горящие угли и стали раздувать из маленького меха. Угли разгорелись, а полотно все походило на стираное. Огонь не причинил ему вреда. Французский кардинал предлагал за него тысячу марчили. Но его не отдали. Я, конечно, не мог купить его, когда даже французский кардинал не сумел, а это был бы прекрасный подарок для царя Вахтанга. Называется [эта ткань] горным льном. В книгах он называется не горным льном, а деревом. Я видел такой горный лен. Шах прислал его царю Вахтангу и просил достать такой платок.

Четырнадцатого августа было двадцать пятое августа [по их счислению]. День святого Варфоломея и святого Людовика, именины французского короля. Их фамилия причислена к святым. Меня повели в их церковь. Помимо епископов и прочих духовных лиц, на обедне присутствовали тридцать четыре кардинала. Можете себе представить, что это было. Трудно было пробираться по дорогам из-за колясок, а в церкви — сквозь толпу. Французы нас узнали, приветствовали. Завели нас через другие двери и усадили наверху на таком месте, откуда все было видно. Все дорожки, ведущие к церкви, были устланы коврами, в самой церкви была постлана красная камка, вся расшитая золотом. Большой престол был весь из серебра, красиво отлитый. Там стояли серебряные цельнолитые статуи святого Людовика, святого Дионисия Ареопага, святого Доминиана и святого Карла. Двое из них были увенчаны царской короной, на двух были епископские митры, усеянные драгоценными камнями. Кресты на них и нагрудные иконы были также украшены очень дорогими камнями и внутри были вложены частички их мощей, хорошо сделанные. Внизу находилась молельня святого Людовика, тоже очень драгоценно убранная. Все лучшие певчие Рима были там собраны. Все стояли вместе против святилища и смотрели на службу. Я был и на предвечерней службе и три раза посетил молитву девятого часа. Я жил близко от них, я писал и раньше похвалы певчим, но на этот раз пели удивительно. Среди прочих музыкальных инструментов были и трубы. Скрипки и цимбалы прекрасно вторили певчим.

Пятнадцатого августа святейший папа изволил прислать за нами, чтобы мы прослушали мессу и приняли причастие из его рук. Мы пошли послушали обедню в его маленькой внутренней часовне. Он служил обедню сам и дал нам причастие из своих рук. После того совершена была литургия, нас завели в его помещение. Папа сел. Он сказал Мне, чтобы я посмотрел обитель пресвятой богородицы, и предложил, что если пожелаю, он напишет, чтобы меня поместили в его дворце и оказали те почести, которые оказываются обычно грандуку и другим [вельможам], чтобы показали мне все, что можно там осмотреть. Я поблагодарил. Затем он изволил сказать: хотел показать тебе странников и убогих, но сегодня, уже поздно. Они обедают, приходи во вторник, и покажу их. А сегодня посмотри мой дворец.

Я писал о посещении папского дворца при описании церкви святого Петра, но тогда я успел посмотреть лишь книгохранилище и помещение для служителей, а папского дворца я не смотрел. Мы вошли во дворец. Бесчисленные картины, иконы, ковры роскошные в папских палатах непостижимы человеческому пониманию. Трудно описать все это. Но лучше всего картины. Две-три большие хоромины выстроены сплошь из цветного мрамора, наподобие церквей, которые я описывал. Там же находится и дворцовая церковь, большая и хорошо убранная, и две небольшие часовни. В то время как папа служил для себя вечерню, мы обошли множество хоромин. Но обойти все трудно. Потом зашли в одну продолговатую комнату. Она наверно больше двухсот адли в длину и десять адли в ширину. Это место для прогулок папы. С одной стороны висят ковры, ткани с змееподобными узорами, с другой — узоры из языческих историй. Потолок замечательно расписан. И за ним галерея сквозная, открытая, такой же длины и тоже для прогулок папы. И в ней большой родник, устроенный фонтаном выше трехэтажного дома. И по сторонам сады: один внутри дворца, а другой снаружи, вдоль большого дворца. В конце этих длинных комнат, за садами, стоит трехэтажный дворец, трехэтажная беседка. Подняться наверх мы не сумели. И в этих палатах [находятся] изображения древних кесарей и язычников, множество редкой скульптуры и деревянных изваяний. Росписи точно изображают римскую церковь, зимние и летние дворцы святого Петра и св. пап и их сады. И колонны были — копии римских колонн. Одна колонна вся из цельного белого мрамора, выше двадцати адли и в три обхвата в ширину. Она, оказывается, была найдена в монастыре, в котором мы жили, и по распоряжению папы была взята к нему. Ее должны были поднять. Нам показали [сооружения] для ее подъема. Оттуда спустились в один двор, где были собраны чуть ли ни все [языческие] боги. Затем нам показали сады и фонтаны, действительно редкие и хорошие, но им не сравняться с теми, какие были у французского короля. Зато здесь было больше цитрусов. И большие родники. В одном бассейне плавал корабль, и невозможно было счесть фонтанов на этом корабле. Все они были различной формы. Этого там [во Франции] я не видел. Потом показали нам оружейную палату. Любой великий король мог позавидовать этому кладу. Там находились панцири, латы, шлемы и всяческое вооружение: ружья, пистолеты, арбалеты и части к ним, и порох. Мечи, пики, алебарды без числа.

Шестнадцатого августа мы пошли к послу грандука. Накануне, оказывается, он приходил меня приглашать к себе. Посол получил приказ от грандука в случае моей поездки к нему предупредить его. Но он не застал меня дома. Я был на папской службе. Он пришел во дворец папы, приветствовал меня, сказал, что был у меня дома, передал мне приглашение от грандука. Я не мог там беседовать с ним. Поехал к нему. Он встретил меня у экипажа, повел к себе, много беседовал со мной. Расспрашивал о грузинских делах и святых. Сам усадил меня в коляску. Долго шел рядом с коляской. Так не принимает он даже королей. Я пишу об этом, чтобы рассказать, какое должно быть гостеприимство. Потом пришел кардинал Латримур. Он второй раз был у меня.

Семнадцатого августа я пошел к папе. Священник отслужил службу в маленькой капелле. Папа стоял с правой стороны, невидимый для меня. Кроме меня, никого в церкви не было. Его старший племянник стоял коленопреклоненный у входа. Очень приятный юноша. Раньше я его не видел. После обедни он подошел ко мне, беседовал со мной и извинился, что не смог ко мне зайти. Долго сидели мы, он сидел ниже меня. Затем нас позвал [папа]. Мы подошли. Стали спускаться по лестнице. Он меня поддерживал. Сказал, что беспокоим-де вас, но так установили еще Григорий Диолог, и с тех пор мы ежедневно следуем ему. За ним шел кардинал сакрипант, следующим шел его племянник Карл и брат его Александр, затем Давид и за ним слуги папы. Спустились в одну небольшую комнату. По обычаю, установленному папой, в ней ежедневно собираются двенадцать юродивых, нищих и странников. В тот день сидело тринадцать юродивых. Стол был убран красивыми цветами. В начале стола стал папа, подвязался передником. Меня поставил рядом с собой. За мной стоял кардинал сакрипант, тоже подвязанный передником, затем племянник папы кардинал, затем Александр и двое других в передниках. Другие внесли кушанья. Сперва подали их папе. Папа подал двум [кушанья] убогим. Затем кардиналы роздали пищу остальным. Папа благословил стол. Мы все опустились на колени. Он перекрестил нас. Странники стали кушать. Внесли пять блюд. Странники ели очень почтительно. Прошло много времени. Потом принесли фрукты. Папа сам нарезал хлеб и мясо для тех же первых. Остальным [нарезали] другие. Вино также подал папа. Первый странник был человек молодой, с хорошими манерами. Каждый раз, когда ему папа подносил вино, он вставал, кланялся, садился, выпивал и стакан не возвращал папе. Но папа заставлял его вернуть и из его рук принимал стакан. Затем папа спустился к остальным и сам лично налил всем вина. Когда наступило время есть фрукты, священник внес хлеба и коленопреклоненно подал их папе. Папа прочел молитву, окропил святой водой, велел странникам встать и всем роздал по хлебу. Те сложили хлеб перед собой. Затем поели фруктов. После этого им роздали по сладкому пирогу. Они и пироги сложили перед собой. Взяли другие кушанья. Затем папа благословил стол, омыл руки, снял передник. Снова обошел с конца и собственноручно роздал всем по полмарчили и по литой иконе. Затем странники встали, приложились к стопам папы и вышли. Папа взял меня с собою. Я не заслужил тех слов, с которыми обратился он ко мне. Он сказал: «Проси, чего хочешь». Я поблагодарил. Все мои желания свершились без просьбы на то. Он обнял меня и расцеловал. Я приложился к его стопам. Он мне дал наставления на дорогу и проводил меня. Изволил сказать мне: «Я бы не отпустил тебя так скоро, но ты выехал без разрешения царя Вахтанга. Если я задержу тебя, он может обидеться. Поезжай и позаботься о его делах». Он передал для меня сто шестьдесят местных скудо, что составляет триста марчили, на дорожные расходы. По пути он показал мне один женский монастырь святой Марты. Церковь небольшая, но красиво убранная. Мраморная стройка, вся расписана удивительно. И стены, и колонны, и рамы для икон. Очень красиво пел хор монахинь. В тот же вечер мы пошли в монастырь Святого Духа. Он содержится на благодеяния папы. Управляет им епископ. Живет он там же. Он сын большого вельможи. Он провожал меня повсюду. Показал мне все. По дороге зашли в ксенон, где лежали шестьсот бездомных больных. Если беременеет женщина дурного нрава, она не имеет права делать выкидыш. Там у самой дороги выставлены мягко застланные ясли. Туда и кладут они младенца. Затем ясли поворачиваются и раздается звон. А женщина [положившая младенца] уходит. Младенца же забирает та, которая ухаживает за больными, и кладет в другие ясли, поворачивает в сторону, где помещаются женщины так, чтобы женщина не видела и не могла разговаривать с мужчиной и мужчина с женщиной. Там находятся двенадцать кормилиц, которые кормят тринадцать младенцев. Когда младенцу минет три-четыре недели, его сдают кормилице на сторону, которой платят в месяц один марчили. Четырехлетнего ребенка кормилица сдает обратно. Если это девочка, она поступает к женщинам. Если мальчик, то одних отдают на сторону мастеру [на обучение], других же берут к себе на воспитание. При мне в монастыре было семьсот женщин, пятьдесят мальчиков и тринадцать младенцев. Троих [младенцев] принесли, оказывается, в ту ночь, когда я был у них. Восемьсот младенцев были сданы на сторону. Все они содержатся за счет папы и получают еду, одежду, лекарства, лечение. Женщины занимаются женским рукоделием, мужчины — мужским. Наставники и дядьки всегда находятся при них. У них устроены сады, фонтаны. Если женщина постригается в монахини или выходит замуж, ей дают в приданое сто марчили. Незаконнорожденную выдают за незаконнорожденного, а законную за законного.