Допился, Фролов… Надо с этим завязывать. Мое столь длительное выпадение из жизни меня здорово напугало.

Во время вечерних занятий я присмотрелся к Дане и констатировал, что, несмотря на мое беспамятство, тренировки проходили нормально. Девочка не просто сбросила вес, она ощутимо подобралась, фигура приобрела некоторые очертания, еще весьма далекие от идеальных, но все-таки больше похожие именно на женскую фигуру, а не на бесформенную кучу жира.

– Как ваша нога? – неожиданно спросила Дана.

Я растерялся.

– Нормально. А в чем дело? Я что, жаловался, что нога болит?

Я совершенно этого не помнил.

– Нет, вы сказали, что, если она не разболится, мы сегодня будем танцевать танго под музыку. То есть вы со мной будете танцевать. Не разболелась? Я диск принесла с музыкой, как вы велели.

Неужели я такое сказал? И такое велел? Забавно. Но не врет же она, в самом-то деле. Наверное, действительно сказал. А коль сказал, выполняй. Тем паче я давно уже хожу без палки и совсем не хромаю.

– Ну, давай попробуем. Ставь диск. Будем исполнять смертельный номер.

– Почему смертельный? – Девочка мгновенно напряглась. – Думаете, я такая неловкая и вам все ноги оттопчу?

Тьфу ты, елки-палки, совсем у меня тормоза отказали, забыл, что с Даной базар надо все-таки фильтровать, а не лепить подряд все, что в голову приходит.

– Потому что это будет потрясающее зрелище и все, кто его увидит, просто умрут. Либо от восхищения, либо от зависти.

– Да ну вас, – она смущенно улыбнулась. – Скажете тоже.

Диск запустился, прозвучали первые аккорды, я картинно поклонился и встал в позицию.

А получилось у нас очень даже ничего, я остался доволен. Дана ни разу не сбилась и в некоторых па продемонстрировала даже определенное изящество. Все-таки она на редкость пластичная девчонка.

– Еще разок? – предложил я. – Закрепим.

– Давайте, – она с радостью согласилась.

Второй раз получилось куда лучше. Мы повторили еще раз. Появилась уверенность. После четвертого раза – легкость. Я перебрал несколько мелодий на диске и выбрал танго с более высоким темпом.

– Рискнем?

Она решительно тряхнула головой:

– А, где наша не пропадала!

Ё-моё, да Дана ли это? Она ли это говорит? Где та забитая, стесняющаяся, робкая девочка, из которой лишнего слова не вытащишь? Где та Дана, которая как огня боялась всего нового?

С быстрым танго мы тоже справились, хотя Дана два раза споткнулась и дыхание у нее немного сбилось.

– Еще разок? – предложила она, чуть задыхаясь.

– Обязательно. Только отдышись. Кстати, давай-ка давление измерим, чтобы знать, во что нам этот темп обошелся.

Обошелся нам быстрый темп в сущую ерунду, можно было даже внимания не обращать, пульс – всего-то восемьдесят три, тогда как в состоянии покоя – шестьдесят – шестьдесят два. И давление приличное, почти не повысилось.

Во второй раз быстрое танго прошло без сбоев, и я подумал, что пора приобщать членов семьи к нашим общим успехам.

– Хочешь, позовем твоих родителей, пусть посмотрят, как ты танцуешь?

– А можно?

– Почему же нет? – не понял я.

– Ну, я же не одна буду танцевать, вы тоже будете. А вдруг вы не хотите, чтобы кто-то, кроме меня, видел, как вы танцуете.

Что это? Деликатность? Или такое своеобразное проецирование собственной застенчивости? Совсем еще недавно Дана впадала в панику при одной мысли о том, что кто-то увидит, какая она неловкая. Неужели она думает, что все люди такие, все стесняются самих себя? Но тут важно другое: она понимает, что достигла какого-то успеха, и хочет, чтобы ее родители за нее порадовались. Вот это мы с ней молодцы!

– Я не возражаю, чтобы меня видели танцующим, – рассмеялся я. – Так что, зовем?

– Зовем. Я сейчас их приведу.

Через пару минут в «тренажерку» вплыла Лариса Анатольевна, следом за ней протиснулся сияющий папаня.

– Я принесу для вас стулья, – засуетился я, но папаня жестом остановил мои гостеприимные потуги.

– Не надо, мы постоим. Ну, показывайте, чего добились.

– А смотри, Миша, как Дана хорошо выглядит, – защебетала Лариса. – Правда, совсем другой человек? И талия обозначилась. Когда она в платье, ты не видишь ничего, а ты посмотри сейчас, когда она вся обтянутая…

– Вижу, вижу. Не мешай людям, – проворчал он довольным голосом.