И вдруг — наследная принцесса. Если ей удастся сейчас или даже после смерти старого герцога забрать ребенка, она воспитает его католиком, это ясно. Мечты принца Александра развеются, возражения против легитимности отпадут: Вена, Мюнхен, Дрезден, римская курия, равно как испанцы, французы, итальянцы, безусловно предпочтут законного наследника, получившего католическое крещение и воспитание, новообращенному, чьи притязания на трон весьма сомнительны. К тому же все они во время правления юного принца и возможного регентства наследной принцессы — матери смогут оказывать сильное влияние на политику государства. Уже в ближайшие дни принц Александр почувствовал эффект от выступления франкфуртского адвоката. Дипломаты были вежливы и любезны, но держались несколько отчужденно. Конечно, они сразу пронюхали о ситуации и ждали указаний своих правительств. Маркиз Чивителла и барон фон Фрайхарт разведали: католические дворы через своих представителей в свободном имперском городе Франкфурте делали все возможное, дабы разузнать у адвоката о местопребывании и планах принцессы. Чивителла лично съездил во Франкфурт и сообщил: по его мнению, адвокат чист в этом деле и сам толком ничего не знает.

Похоже, принц попал в отчаянное положение. Его советчик, армянин, все еще не появлялся. Хотя внешне принц сохранял равнодушную мину, всякий собеседник замечал его внутреннее беспокойство. Он надолго уединялся в своих покоях, целые часы проводил у картины «Мадонны», потом вдруг отправлялся на одинокие прогулки в парк. Наконец, по-видимому, принял решение. Попросил к себе Чивителлу, ловкость коего ценил высоко.

— Маркиз, надо что-то предпринять. Я все жду и жду, эдак можно проиграть сражение, даже не начиная. Сядьте, Чивителла, кажется, я нашел выход и хочу с вами посоветоваться.

Они еще раз обсудили ситуацию во всех подробностях.

— Герцог, — заключил принц Александр, — имеет преимущество и передо мной и перед принцессой, так как юный наследник находится под его покровительством. Beatus possidens! [11] Если это преимущество получит принцесса, нашему делу конец. Так, а не иначе.

Чивителла размышлял недолго.

— Монсеньер, остается только одно. Юный наследник должен быть в наших руках.

Принц Александр оживился.

— Верно! Я рад, что вы это сказали прежде меня. Согласны ли вы помочь мне, маркиз? Вы проворней моих немецких кавалеров и друзей. Докажите вашу преданность. Берете ли вы это дело на себя?

Маркиз, имевший прирожденную склонность к разного рода интригам, тотчас согласился.

— Дайте мне время до вечера, монсеньер. Я постараюсь придумать план.

Он вернулся после ужина, когда принц и барон Фрайхарт сидели за шахматами.

— Эврика! Не дадите ли вы, сиятельный принц, точных указаний о местонахождении наследника?

— В том же замке, — ответил принц Александр, — где мой кузен провел свой медовый месяц; в той же комнате, вероятно, где юный наследник увидел свет. Десять часов для хорошей лошади.

Он приказал барону принести карту. Отец барона когда-то управлял этим герцогским замком, и сам Фрайхарт провел там детские годы. Поэтому он во всех подробностях рассказал о расположении замка и сада, равно как о соседнем городке.

Чивителла сделал на карте соответствующие пометки. Когда принц спросил, как он собирается действовать, маркиз в ответ вынул шпагу и воскликнул:

— Монсеньер, на этом клинке, сопричастном моей крови, на этом клинке, с которым я не расстанусь ни за какие блага, клянусь: самое позднее через три недели мальчик будет здесь, в комнате! И тогда я вам все объясню.

Поклонился и вложил шпагу в ножны. Принц Александр улыбнулся и протянул ему руку:

— Но все же, маркиз, не могу ли я вам помочь?

— Пожалуй. Мне нужен молодой Цедвиц — отпустите его со мной.

В ту же ночь Чивителла и Цедвиц выехали из ворот парка.

Шестнадцать дней спустя, поздно вечером, раздался стук в двери покоев принца. Владелец покоев лежал в постели, но еще не спал: он долго сидел перед «Мадонной», потом задернул занавес, попытался читать, однако, не мог успокоиться.

На его «войдите», дверь открылась: за бароном Фрайхартом шел смеющийся Чивителла.

— Приветствую вас, сиятельный принц, и простите за ночное вторжение. Поручение выполнено, монсеньер, жду следующего!

Он повернулся к двери и принц увидел изящную камеристку, которая несла трехлетнего мальчугана.

— Позвольте представить юного принца Эберхарда!

Красивый ребенок спокойно спал, маленькая ручка сжимала палец камеристки. Принц смотрел на него долго, с противоречивыми чувствами. Однако вскоре стало ясно, что беспомощный, блаженно спящий ребенок вызвал симпатию. Он наклонился, поцеловал его и приказал Фрайхарту вызвать служанку.

В ожидании юного наследника подобрали персонал, на скромность коего могли положиться, и приготовили несколько комнат. Служанка залюбовалась мальчиком, бережно взяла его и вышла; камеристка осталась, словно ожидая дальнейших указаний.