Шрифт:
С известным историком можно согласиться лишь частично. В самом деле, взлетев на такую высоту, кардинал де Ришельё перестал нуждаться в еще более растолстевшей флорентийке. Однако он не «сделался слугой короля душой и телом» – он обратил свой проницательный взгляд на жену Людовика, королеву Анну Австрийскую.
Другое дело, что двадцатилетний король просто не мог долгое время обходиться без поводыря, а это значило, что в его окружении тут же началась борьба за место скончавшегося герцога де Люиня.
Глава XVII
Проблемы кардинала де Ришельё
Остаться верным своей благодетельнице, при этом максимально угождая Людовику XIII, – вот его постоянная забота […]. Ришельё претендует на то, чтобы убедить потомков, что именно ему Франция обязана быстрым и счастливым окончанием двух семейных войн. Обещание, а затем и получение кардинальской шляпы станет компенсацией за его осторожность и гибкость 168.
Наиболее реальным претендентом считался принц де Конде. Но ведь был еще и Арман Жан дю Плесси, теперь – великий кардинал де Ришельё!
Отныне положение этого человека изменилось. Он уже не был полуссыльным изгоем, как раньше. С ним были вынуждены считаться все, причем не только члены Государственного совета.
Что касается парижского общества, то в нем возвышение дю Плесси было встречено вполне доброжелательно. Известный придворный поэт Франсуа де Малерб писал одному из своих друзей:
«Вы знаете, что я не льстец и не лжец, но клянусь вам, что в этом кардинале есть нечто такое, что выходит за общепринятые рамки, и если наш корабль все же справится с бурей, то это произойдет лишь тогда, когда эта доблестная рука будет держать бразды правления» 169.
Однако Людовик все еще присматривался к протеже матери, не доверяя ему полностью. Ришельё знал об этом и не сидел сложа руки. Тогдашний венецианский посол докладывал своему правительству:
«Господин кардинал де Ришельё здесь единственный, кто противодействует министрам. Он прилагает все усилия для того, чтобы возвысить себя в глазах короля, внушая ему идею величия и славы короны» 170.
Хорошо изучив характер Людовика, кардинал сделал упор на тщеславие молодого короля, на его желание походить на знаменитого отца. Очень часто в присутствии Людовика он повторял такие слова, как «величие», «родина», «слава»…
Вскоре кардиналу удалось убедить короля в полной несостоятельности его министров – Шарля де ла Вьевиля, Брюлара де Сийери, де Пюизье и других.
Действительно, внутренняя обстановка во Франции была неблагополучной. Повсеместно тлели, готовые в любой момент разгореться, очаги недовольства. Серьезно был подорван и международный престиж Франции, отказавшейся от союза с германскими протестантскими княжествами из религиозно-идеологической солидарности с Габсбургами. Ничего удивительного – на протяжении последних лет как внутренней, так и внешней политикой Франции занимался кто угодно, только не тот, кто умел этим заниматься.
И вот тут-то Людовик XIII разглядел в де Ришельё человека, который может спасти Францию. Он все чаще стал спрашивать у него совета и вскоре уже не мог обходиться без его подсказок.
Наконец настал день, когда король предложил де Ришельё возглавить Совет и самому определить его состав.
Тринадцатого августа 1624 года маркиз де ла Вьевиль (ранее он выполнял функции первого министра) был арестован, и кардинал занял его место. На этом посту он бессменно пробудет 18 лет, 3 месяца и 20 дней – вплоть до самой кончины.
До ареста ла Вьевиля в Государственный совет входили Мария Медичи, престарелый герцог де Ларошфуко (отец Франсуа де Ларошфуко), герцог де Ледигьер (перешедший в католичество гугенот), канцлер Этьен д’Ал игр и еще несколько секретарей, которые открывали заседания докладами о текущем состоянии дел в королевстве. В принципе, ни один приказ не вступал в силу, пока его не утверждал король, чью подпись удостоверял соответствующий секретарь. Когда король отсутствовал, его кресло занимал канцлер.
Кроме королевы-матери и канцлера никто из членов Государственного совета не имел преимуществ над остальными. Теперь же кардинал де Ришельё получил такие полномочия, что затмил канцлера, который считался высшим должностным лицом, возглавлявшим королевскую канцелярию и архив, а также хранившим государственную печать.
На заседаниях обновленного Государственного совета Ришельё не выпячивал своей роли. Напротив, он делал все для того, чтобы создать видимость, будто всеми делами государства отныне управляет король, и только король. Его идея была проста: если все решения Совета будут санкционированы лично королем, то обвинить министров, и прежде всего самого де Ришельё, за допущенные промахи будет невозможно.