Ева вздохнула.

— Это правда. Но это было еще во времена моей учебы в колледже. И во многом это была просто удача.

— Мне кажется, Эрик другого мнения. Он восхищен вашим педагогическим талантом. Он говорит, что вы обсуждали возможность продолжения вашего образования и получения диплома по специальности «Обучение детей, страдающих дислексией».

Мистер Джонсон мог бы и не расхваливать ее так сильно, с досадой подумала Ева. Да, правда, его младший сын оказался чрезвычайно трудным ребенком, но, несмотря на это, ей все-таки удалось увлечь его учебой. К сожалению, благодарность отца этого мальчика не знала границ и иногда ставила Еву в неловкое положение. Вот как сейчас, например.

— Да, мне бы хотелось заниматься с такими детьми. Но сейчас это невозможно. Думаю, это было бы несправедливо по отношению к тем детям, за которых я уже несу ответственность. Мой класс переполнен, и у меня нет возможности уделять всем моим ученикам столько времени, сколько требуется. Поэтому я выбираю только тех, кому нужна дополнительная помощь. С понедельника по четверг я занимаюсь с ними после уроков. Ни на что другое у меня нет времени. — Ева помолчала немного и привела еще один аргумент: — Не сомневаюсь, Грей, что вы можете позволить себе оплачивать дополнительные занятия с вашим ребенком. Родители же моих ребят не имеют такой возможности. И, если я не буду уделять своим ученикам достаточно времени, едва ли они станут полноценными гражданами, а ведь среди них есть и очень толковые!

— Не отрицаю, я могу позволить себе оплачивать занятия дочери с преподавателем и готов платить вам столько, сколько вы сочтете нужным, — не сдавался Флинт. — Меня волнует не стоимость занятий, а их качество. Моя дочь очень старается, но учеба дается ей с трудом, а это уже сказывается на ее характере. Девочка такая обидчивая, а отставание в учебе еще больше осложняет ее жизнь.

Сердце Евы растаяло. В конце концов, он был прав. Если его дочь не получит квалифицированной помощи, ей не избежать душевной драмы. Но что может сделать Ева? Ведь она не специалист по дислексии.

— Я не имею права обременять вас проблемами моей маленькой девочки, — взволнованно продолжал Флинт, — но я очень волнуюсь за нее. С самого начала у ее матери и у меня было неправильное отношение к этому вопросу. До школы Тинкер всегда была сообразительным и веселым ребенком. Единственным ее недостатком была ее речь. Девочку было трудно понять. Но в первом классе все изменилось. Порой ее поведение удивляло нас. Она не могла отличить правую руку от левой. Училась все хуже и хуже, а мы считали, что она просто невнимательна. Конечно, мы пытались помочь ей, но сосредоточить ее внимание оказалось трудным делом…

— Все это классические признаки дислексии, — прервала его Ева, — и не только ее. Поверьте мне, вы не единственные родители, кого коснулась эта проблема. Честно говоря, вам еще повезло, что вы так рано обнаружили дислексию у своей дочери. У некоторых детей она проявляется только в средних и даже старших классах.

Грей отвернулся и опустил голову. Теперь она не видела его лица.

— Сейчас мы все понимаем, а в то время ругали дочь, даже наказывали ее… — Голос Грея словно надломился.

Ева с трудом сдержалась, чтобы не подойти к нему. Она мысленно напомнила себе, что ее дело — учить детей, а не утешать отцов. Но как легко забыть об этом в присутствии такого отца!

— Пожалуйста, не вините себя, — сочувственно сказала она. — Подобные вещи случаются, и никто в этом не виноват. Кстати, правильно ли я расслышала имя вашей дочери? Мне показалось, вы назвали ее Тинкер. Грей повернулся к Еве.

— Да, вы не ошиблись. Мать моей дочери — женщина, обожающая свободу во всем. Ей захотелось назвать малышку Тинкербел, в честь одного из персонажей «Питера Пэна», но я был против. Разве с именем Тинкербел можно возглавить крупную компанию или стать президентом Соединенных Штатов?

— Вижу, что у вас большие планы в отношении дочери.

На лице Грея показалась улыбка.

— Как и у всех родителей. Честно говоря, я хочу только одного: счастья для моей дочери. А с подобным именем она стала бы предметом для насмешек. Итак, я настоял на имени Сара, но ее матери это не понравилось. Она начала называть девочку Тинкер, и это имя будто к ней приклеилось.

— А ваша дочь? Какое имя она сама предпочитает?

— Теперь все зовут ее Тинкер. Даже я, — признался Грей. — Едва ли она помнит свое другое имя. Я уже давно перестал называть ее Сара… Я заметил, что это имя смущает ее. — Он внимательно посмотрел на Еву. — Кстати, заговорив об именах… Вы случайно не имеете отношения к Александру Костопулосу, строительному подрядчику?

— Это мой отец, — ответила Ева. — Вы его знаете?

— Конечно. В прошлом году он расширял здание нашей телестудии. Как он себя чувствует? Я слышал, что он упал на стройплощадке и получил переломы.

— Да, два перелома в правой ноге. Врачи уверяют нас, что кость хорошо срастается, но отцу не по себе оттого, что он не может передвигаться без помощи костылей или палки.

— Могу себе представить. Алекс не любит замедленное движение. Передайте ему от меня привет.

— Конечно, передам. Но вернемся к проблеме вашей дочери. Мне очень жаль, но у меня сейчас слишком много работы.