Шрифт:
— Не хочет? — усмехнулся Титов.
— Нет.
Они сделали несколько шагов.
— По-до-жди-те!.. — пронзительно закричала Настя.
Просто непонятно, когда это она успела нацепить на себя свою желтую кофточку. Наверное, решила, что так, при всем параде, она будет больше соответствовать! А вообще-то говоря, нужна им Настька, как рыбке зонтик!
— Вот и хорошо, — сказал Титов. — Ты этого мальчика в лицо узнаешь?
— Гришу? Конечно. И тетку тоже. — Настя приосанилась.
Кажется, она решила, что если не тетка, то уж Гриша наверняка оказался вором. С нее станется!
К удивлению Коли, Титов направился не в сторону Парковой аллеи, а в обратную — к станции.
5
На станции, как всегда в будни, было нелюдно. Газировщица сидела за своей тележкой и читала растрепанную книгу. Она так увлеклась, что подняла голову только тогда, когда маленькая группа очутилась перед ней.
— Здравствуй, Тоня, — сказал Титов не соответствующим домашним голосом.
А Коля даже и не знал, как ее зовут, хотя брал у нее воду очень часто и всегда она что-нибудь ласковое ему говорила: «Растешь, мол; прошлое лето малыш был, а теперь кавалер!» — и тому подобное.
— Здравствуйте, Вася! — ответила газировщица.
— Как сын? — спросил Титов, нисколько не обидевшись за неуважительное обращение.
— Теперь что же? Теперь хорошо. Спасибо вам.
«Вот как! Значит, Титов что-то такое сделал для ее сына», — отметил Коля.
— Это что же за компания? — удивилась женщина, вытаращив глаза на Колю и Настю.
— Помощнички, — без улыбки объявил Титов. — Как, выпьем газировочки? — обратился он к своим спутникам.
Коля возмущенно отказался: тратить время на какую-то газировку! Это несерьезно.
Нахалка Настя закричала, что выпьет, если с двойным сиропом.
Титов положил монету на мокрое блюдечко и спросил Тоню:
— Ты вчера здесь стояла?
— А куда же денешься?
— Не заметила, с электрички в двенадцать десять женщина шла с мальчонкой?
— Вы что, Вася? Их, женщин-то с мальчонками…
— А примета такая: уж очень платок на голове красивый — красными розами…
— Видела! Правда, видела. Высокая, немолодая, да? Она еще у меня спросила, как ей пройти…
Коля замер. Видно было, что замер и Титов. Только Настя равнодушно продолжала тянуть красную густую жидкость.
— Подождите. Куда ж ей надо-то было…
— Вот это как раз и нам надо, — сказал Титов.
Тоня морщила лоб, терла его рукой и наконец виновато объявила:
— Начисто из головы вон. Вот что хошь…
Титов вздохнул:
— Что ж! Пойдемте дальше.
Они обошли платформу и остановились у билетной кассы. Окошечко было прикрыто фанеркой, рядом висело расписание поездов.
Титов повел ребят в маленький станционный павильон и постучался в дверь с надписью: «Посторонним вход воспрещается».
— Кто? — спросил женский голос.
— Титов. — Ответ, показалось Коле, звучал как пароль.
Щелкнул замок. Узкая дверь открылась. Коля в первый раз увидел кассу, так сказать, с изнанки. В оконце не раз перед ним мелькали маленькие ловкие руки кассирши, что-то там щелкало, звякало; случалось, что русая голова, вся в завитках, подымалась от стола и Коля видел маленькое румяное лицо с улыбчивыми глазками. Как-то Коля даже подумал, что кассирша — вроде девчонки: может быть, старшеклассница, подрабатывает летом.
Сейчас оказалось, что она не девочка, а молодая девушка, но очень маленькая и совсем бедняжка. Обе ноги ее безжизненно свисали с высокого стула, а рядом стояли костыли.
Девушка ответила на приветствие Титова кивком головы и продолжала работать: окошечко уже открылось.
Каморочка была так мала, что кассирша доставала все, что ей было нужно, не подымаясь. Казалось, билеты, деньги сами прыгают к ней в руки, а машинка, пробивающая дырочки и похожая на маленький подъемный кран, все время поддакивала: так-так-так! Билеты разной величины лежали в специальных гнездах на полочке. Их было множество, и Коля, забыв, что это всего-навсего пригородная касса электрички, подумал: куда только можно поехать с этими билетами! В Африку, в Индию и даже на Кубу! Неслыханные путешествия таились в маленьких ящичках, а хозяйка этого мира возможных поездок будничным голосом произносила обыкновенные слова: «Пашково — рупь двадцать», «Глазово — восемьдесят!»
— Любочка, ты вчера после двенадцати не видела случайно женщину в таком платке приметном — с розами красными?
Люба встревожилась:
— Нет, Василий Игнатьевич. После двенадцати и до самого вечера как раз очень мало билеты брали. Если она приезжая, так теперь ведь билеты больше с обратным берут. Что-нибудь случилось, Василий Игнатьевич?
— Потом расскажу.
Коля и Настя понуро последовали за Титовым. Они вышли на улицу. Титов отвернул манжет гимнастерки и посмотрел на часы.