Шрифт:
Он хмыкнул про себя.
— Э-э… В принципе, я не сторонник обобщений, — сказал осторожно. — Вот ты говоришь: «обычный человек»… — но ведь если брать человеков этих по отдельности, то тут может обнаружиться сколько угодно необычного… В конце концов, и среди менеджеров ТАКИЕ попадаются… — Он быстро посмотрел на Марата. Тот в ответ прищурился, а Никеша вынул у него из руки стакан и принялся наливать: — Я лично знал человека, который осуществлял кавердж ивентов в пиар-агентстве за нехилые деньги, а потом спохватился, все в ужасе бросил, крестился и организовал реабилитационный центр для наркоманов и синяков. Никакого особого дохода не имеет, но уверен, что сейчас живет, а раньше — вегетировал…
— Так он подвижник! — заявил Марат с азартной (очень странной) интонацией. — Это — удел упертых! А настоящая упертость — штука по определению редкоземельная… причем, я не уверен, что это так уж плохо. Тем паче, что расстояние от благой упертости до латентного или явного сумасшествия не столь велико… — Последние слова он вяло пробормотал, обращаясь явно к себе.
Никеше даже неуютно сделалось. «До латентного или явного сумасшествия?..» Ну-ну… Он перехватил Маратов взгляд, направленный на его, Никешины, ладони (правая, как обычно, поймав полшекеля, хлопнула о тыл левой), и спрятал монету в карман.
— Ты Ваню давно знаешь? — спросил ни с того ни с сего Марат.
Никеша не сразу сообразил, что Ваней он именует Ивара, как и некоторые Масовы приятели.
— Порядком…
— Что он вообще за человечек?
Вопрос на сто баксов… Никеша пожал плечами.
— Человечек не без странностей… — и не удержавшись, добавил: — Как и все мы…
— Но вы, я понял, не самые близкие кореша? — Марат отщипнул от круглой лепешки.
— Я вообще не уверен, что у Ивара есть близкие кореша. Он такой… самодостаточный…
— Мне он сказал, что живет то в Ирландии, то в Праге…
— В Ирландию он пару лет назад уехал из Риги своей за длинным евро. После того, как ихняя Латвия в ЕС вступила, полстраны тут же рвануло в Британию и Ирландию гастарбайтерами. Ну, не половина, но типа четверти всего мужского населения — сам Ивар же и говорил… Но оттуда он тоже давно свалил. А в Праге он какое-то время у девицы одной жил, «нашей», эмигрантки. Да и ее, я слышал, послал…
Марат смотрел с явным интересом:
— Еще он сказал, что в России не бывает…
— Ну да, не бывает! Бывает время от времени, в Москве, во всяком случае, — Никеша понюхал зачем-то остатнюю водку, опрокинул в себя. — Правда, недолго всегда. Как и в Риге. Да везде на самом деле… Насколько я в курсе… Я, как ни смешно, сам о нем знаю в основном из вторых рук. Из Маса же никогда ни черта вытянуть невозможно…
— Он что, от Интерпола скрывается?
— Почему скрывается?
— Нигде не задерживается, никому ничего толком не рассказывает, а если рассказывает, то привирает… Имен — и то несколько штук…
Никеша только опять плечами пожал:
— Ну да, такой он… Неуловимый… Загадочный… — ухмыльнулся. — В общем-то, если окажется, что в натуре Интерпол какой-нибудь его ищет, я не дико удивлюсь…
Он вдруг вспомнил, что хотел у Маса спросить про покойную Каринку Липатову (она о нем, говорят, упоминала перед тем, как разбилась) — и забыл. Интересно, он в Израиле еще?.. Телефона его не знаю. У кого можно узнать?..
Обзвонив местных знакомых, Никеша выяснил, что Масарин еще в стране, в Хайфе. Но добытый им мобильный номер упорно не отвечал.
4
— Сссссу-у-ука… — Боль была такая, словно он пытался отлить или кончить серной кислотой. — Не могу… у-у, б…дь — Шипя и жалобно матерясь, Никеша кое-как натянул штаны, толкнул дверь и поковылял на кухню. — Кабан! Не могу, Кабан… Ширни меня в спину…
Кабан, рачительно отжимавший петухи (производство должно быть безотходным), оглянулся. На лице его оформилось выражение усталой досады.
— Я везде пытался! — Никеша крупно вздрагивал, как от холода. — В ноги, в живот, в хер! Не могу! Я десятую дырку делаю, не получается, б…, хана трубам… В болт щас засадил, чуть не подох, так больно…
Кабан неохотно взял Никешу за запястье и задрал ему рукав. Оставил без комментариев:
— Копыта покажи…
Никеша хотел возражать, что он не на медосмотре, но понял, что спорить нет сил. Трясущейся рукой закатал правую штанину. Подошла Светка, уставилась на открывшееся зрелище и громко цокнула языком.
— Жмыхни в спину, Кабан, — униженно взмолился Никеша. — Там везде бесполезняк…
— Куда в спину? Ты понимаешь вообще, чего просишь? — хозяин не скрывал раздражения.