Она провела рукой по лбу и обнаружила, что на нем появились капельки пота. Она, должно быть, сошла с ума, если собирается спрашивать его… Вспоминать что-либо из событий прошлой ночи было опасно, но это…

Он встал рядом с ее креслом, засунув руку в карман брюк. Это была его обычная поза, но сегодня он словно демонстрировал свою власть над ней.

Она прочистила горло:

— Я вспомнила… что прошлой ночью ты говорил о Десе.

— Верно.

Кивнув, она стала теребить краешек папки, которую он ей дал.

— У тебя, кажется, очень четкое мнение о том, что ему нравится, а что не нравится.

— Как я сказал прошлой ночью, мы стали хорошими друзьями.

Она не отводила взгляда от папки.

— Я не стала бы просить тебя обманывать доверие друга. Само собой разумеется. Но я только хотела узнать… он когда-нибудь говорил что-нибудь обо мне?

— Да. О тебе и твоих сестрах, называя вас «девочки».

— Словно мы одно целое? — в ее голосе отразились возмущение и удивление. У сестер никогда не было близости друг с другом. Так хотел их отец.

— Не знаю, хорошо ли ты помнишь наш разговор: я говорил, что он смотрит на тебя как на члена семьи.

О господи, привести Деса к алтарю будет гораздо сложнее, чем она думала. Джилл провела рукой по лбу, поймала себя на этом нервном жесте и попыталась вернуть своему лицу обычное деловое выражение. Стараясь не моргать, взглянула на Колина.

— Ты также сказал, что Дес мне не подходит. Слишком смелое заявление, Колин.

— Может, и так, но это правда.

— Ты не можешь знать этого наверняка. Никто этого не знает.

— Возможно, но у меня есть основание так думать.

— Понимаю. — Она встала и подошла к окну, потом вернулась к столу.

— Основанием, как я думаю, является то, что я не похожа на роковую женщину.

Джилл ненавидела себя за то, что ей пришлось произнести эти слова. Она всегда гордилась тем, что не пользовалась своей женственностью как средством для достижения цели. Впрочем, теперь она вообще сомневалась, есть ли в ней что-нибудь женственное.

— Ты очень хорошо помнишь наш разговор.

— Да. — Она замолчала, достала ручку и стала теребить ее в руках. — Я помню, ты сказал, будто я решила, что сейчас удачный момент заняться Десом.

Он улыбнулся:

— Так оно и есть, я прав?

Это было невыносимо. На ее лице появилось отчаяние.

— С чего ты это взял? Разве ты настолько хорошо меня знаешь?

— Я знаю тебя лучше, чем ты думаешь, так что уверен, что я прав, сколько бы ты ни возражала. Давай поговорим лучше о другом — о том, что ты в самом деле не похожа на роковую женщину. Что, разве не так?

Она закусила нижнюю губу и стала отбивать кончиком ручки ритм на крышке стола.

— Я никогда не думала об этом.

До этого момента, добавила она про себя.

— А теперь?

Теперь она не доставит ему удовольствие, подтвердив, что он прав.

— А этому сложно научиться?

— Чему, женственности? — с улыбкой уточнил он ее вопрос.

Она сжалась, глаза ее вспыхнули.

— Ты мне не ответил.

— Потому что не знаю ответа, — улыбнулся он. — Я ведь никогда не был женщиной.

— Женщиной… — Она чуть не рассмеялась при этой мысли. Колин был одним из самых мужественных мужчин, каких ей доводилось встречать. Почему она не замечала этого раньше? Тут же появился и ответ на этот вопрос: потому что она не видела ничего, кроме бизнеса. На ее глаза словно были надеты шоры, скрывавшие от нее все остальное. Не родись она с ними — а Джилл вовсе не была в этом уверена, — ее отец очень быстро надел бы их на нее. — Но тебя ведь всегда окружают женщины, я имею в виду, что ты кажешься им привлекательным.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Не знаю. — Это был честный ответ. — Ты, кажется, много знаешь о Десе. И без сомнения, о женщинах тоже.

— С чего ты взяла?

Она нахмурилась, раздраженная тем, что он нарушил ход ее мыслей.

— Мне приходилось говорить с некоторыми из твоих брошенных подружек.

— Я никого не бросал.

— Они полагали иначе.

— Это неважно, главное — то, что говорю я, Джилл. — Несмотря на резкость слов, голос его был мягким. — Это неправда.