– Тебе воздастся за много лет, – шутливо предупредил он ее.

Смех Грейсона и ее визг вызвали теплую, уютную улыбку на лице отца:

– Джорджиана и Грейсон, подойдите, сядьте рядом со мной.

Они тут же выпрямились, стряхнули грязь с одежды, и подошли к нему.

– Я не ослышался, сынок? – Узкое лицо отца украшала улыбка. – Ты увольняешься из королевского флота?

Грейсон заколебался. Они все посмотрели на рыжего кота, кравшегося рядом с живой изгородью.

– Что? – Отец толкнул его. – Язык проглотил или коту отдал?

– Отец, – проговорила Джорджиана сквозь смех, – не надо. Ты же знаешь, он не любит твоих каламбуров. И если ты опять начнешь, он может и передумать.

Грейсон улыбнулся:

– Я вижу, ты все еще живешь под кошачьей лапой, папа!

Отец широко улыбнулся и извлек из кармана мятый список:

– Ну что ж, теперь, когда Грейсон решил остаться с нами, у меня есть небольшой список вещей, которые нужно сделать до…

– О Боже, – энергично мотая головой, сказал Грейсон, – только не списки, нет, только не это… Я совсем о них забыл…

Джорджиана вытащила другой список из собственного кармана.

– На самом деле, отец, я хотела обсудить канаву в… – Она рассмеялась, увидев, как лицо брата исказилось от ужаса.

Отец почесал голову.

– Тебе бы лучше самому взяться за перо, Грейсон. Если интуиция не обманывает меня, ты скоро будешь сам составлять списки. Не удивляйся, если Куинн Фортескью прибежит царапать твою дверь, и будет предлагать катать тебя в масле и баловать, как кота сметаной, если ты возьмешь на себя заботу о Пенроузе.

Джорджиана метнула взгляд в сторону отца и нахмурилась.

– Но Грейсон только недавно вернулся. Я уверена, он не…

– Если дело не касается рыбы, я согласен, – вмешался Грейсон. Он покосился на Джорджиану: – Ну, ты же не думала, что я останусь здесь, и буду выполнять твои указания?

Она заставила себя улыбнуться:

– Я вижу, что старого пса все-таки можно выучить новым трюкам.

– Когда рак на горе свистнет, – глубокомысленно заметил отец.

Оба его ребенка застонали в ответ.

Невезение. Поразительно, как Джорджиане порой не везло. Она никогда не обращала внимания на суеверные советы Сильвии, сестры Розамунды, вышедшей замуж за очаровательного деревенского викария. А сама Розамунда не раз повторяла, что, если бы она не пренебрегала старыми корнуоллскими поговорками, ей, возможно, не пришлось бы десять лет страдать. А значит, Джорджиана могла винить только себя за внезапно возникшую необходимость вернуться в Пенроуз.

Джорджиана кинула взгляд на крупицы соли, рассыпавшейся по столу в роскошной столовой Пенроуза, кинула их через левое плечо и прочитала молитву об умеренности.

– Фэрли, – тихо спросила она, – ты уверена, что Грейс чувствует себя плохо и не сможет к нам присоединиться?

– Она говорит, что голова у нее гудит, словно огромная тыква. – Не обращая внимания на смущение Джорджианы, девочка положила себе на тарелку оладьи. – И папа решил, что лучше подождать еще один день, прежде чем отправиться.

Куинн и Грейс должны были уже уехать к тому времени, когда Джорджиана заберет Фэрли. Можно было бы прислать за девочкой экипаж, но у Джорджианы в Пенроузе оказалось множество дел: вернуть книги, одолженные Куинном ее отцу, организовать доставку нескольких повозок сена, мешка зерна, трех мешков крупы… и так далее, и так далее.

На следующее утро она должна вернуться с Фэрли. Она вздохнула. И чего стоило ее недавнее, полное драматизма прощание с Пенроузом? Неужели она никогда не освободится от этого места?

– А как чувствуют себя малыши? – спросила Фэрли, намазывая невероятно толстый слой масла на оладьи.

– Вчера я видела Ату. По ее словам, жар спал. – Она не сказала, что вдовствующая герцогиня также предположила, что куда больший уход требуется герцогу. Он сам не свой с тех пор, как Каро и Генри первый раз чихнули.

– А будут завтра Ата, Сара и Элизабет в Трихэллоу?

– Не знаю, милая. Ата выразила желание приехать сюда проведать Грейс теперь, когда малышам лучше.