— Где? — растерялся Орми.

— Перед нами! Мы уже шли здесь когда-то. Мне кажется, я даже помню, как мы здесь шли.

— Чепуха! Мы здесь в первый раз.

— Хорошо, — вздохнула Эйле. — Пусть так. И все-таки жаль, что ты ничего не видишь, ведь я уверена, что не ошиблась.

Орми пожал плечами, и они зашагали дальше на юго-восток.

Шли дотемна, потом стали искать место для ночлега. Очень скоро им попалась уютная сухая расщелина — о лучшем местечке трудно было и мечтать. Они уже расположились там и развели огонь, когда Эйле вдруг сказала, что не хочет здесь оставаться. В ответ на удивленные возгласы друзей она пробормотала, потупив взгляд:

— Здесь кончается наш след… пахнет смертью… но я знаю, вы не послушаете меня.

— Конечно, не послушаем! — сказал Орми. — Опасно везде! Смертью пахнет везде! А это место — лучше многих других, где нам приходилось ночевать. Ты, Эйле, успокойся. Положись на нас с Энки. Вот увидишь, все будет в порядке.

— В порядке все будет или нет, никто не знает, — сказал Бату задумчиво. — И, пожалуй, стоило бы послушаться Эйле и уйти отсюда, если бы она сказала об этом чуть раньше. Но теперь уже и костер горит, и мясо жарится, и поздно…

— И мы останемся здесь, — подхватил Аги. — И будем ждать того, что уготовано судьбой. Потому что, как говорят мудрые люди, судьба — хитрая штука и от нее не сбежишь. Хотя, чтобы проверить это, следовало бы по крайней мере дважды прожить одну и ту же жизнь.

— Что-то ты совсем заговорился, — буркнул Энки. — Хватай скорей вон тот кусок, он уже готов.

На сытый желудок унылые мысли в голову не шли; говорили о пустяках. Засыпая, Эйле пробормотала:

— Здесь кончился наш след… и кругом валяются наши кости. Мы совершили ошибку, но она уже исправлена… Демон из Марбе разорвет ткань времени… Аги с нами, все будет хорошо.

Аги и Бату уже спали; Орми махнул рукой и сказал Энки:

— Не обращай внимания. У девчонки, видать, и впрямь что-то с головой.

Спустя недолгое время Орми шепотом позвал брата:

— Энки! Ты спишь? Пойдем поговорим.

Энки не спал.

— Это верно, — откликнулся он. — Поговорить надо.

Подкинув в костер веток, братья выбрались на каменную плиту, уступом торчавшую над расщелиной.

Влажный ветер с востока гнал в кромешной тьме клочья тумана. Далеко внизу протяжно, тоскливо выли волки: «У-улле!» Рев мамонта отдавался эхом в скалах.

Братья долго сидели молча. Они почти ничего не видели в темноте, но звуки и запахи говорили им больше, чем зрение.

— Странно, — сказал Орми. — Мне вдруг захотелось на минуту стать человеком… то есть обычным, меченым.

— Почему? — В голосе Энки слышалось недоумение.

— Я хотел бы увидеть все это… скалы, деревья…

— Днем не насмотрелся?

— Ночью, наверное, все по-другому. Ночью воздух чище. Знаешь, в последние дни я стал замечать странные вещи. Мир как будто стал чуть-чуть лучше. Он уже не кажется мне таким злым и враждебным, как раньше. Или это мы стали сильнее? Эти горы, цветы… они красивые.

— Да ты спятил! — Энки не мог сдержать возмущения. — Этот грязный, вонючий, гнилой насквозь мир ты называешь красивым? Эти голые безжизненные горы? Цветы с трупным запахом? Мерзкие ночные твари, ходячие трупы, сосущие кровь, — их ты тоже теперь полюбил? Ну уж нет! Не время сейчас благодушничать. Вот если бы нам удалось победить Улле и сделать все таким, как было раньше, тогда, пожалуй, я бы подумал еще над твоими словами. Но не теперь. Нашел, тоже мне, красоту.

Орми вздохнул.

— Ладно… Чего там. Ты прав, конечно. Хотя… Я вспомнил рассказ Веора. Светлые не видят зла. Значит, нашему Старику мир кажется по-прежнему прекрасным…

— Скорее, ему кажется, что мир просто исчез. Ведь на земле ничего, кроме зла, не осталось.

— А мы?

— Ну вот разве что… Мы для него, наверное, как одинокие фигурки в пустоте. Он нас разглядел и зовет… Вот только зачем? Что мы сможем сделать, ведь нас так мало. Ладно… Найдем Старика и пойдем вместе на север. Там еще эти есть, как их, великаны снежные. Это хоть какая-то сила, если они действительно великаны. Но послушай, ведь мы хотели обсудить что-то важное.

— Да, конечно. Что ты думаешь об этом Аги?

— Голова у него явно не в порядке. Да и не только голова. Эта его метка, которая то появляется, то пропадает. Странный мужик. Очень подозрительный.

— Если честно, — сказал Орми, — то будь моя воля, я бы его сразу убил. Для верности. Может, в нем есть что-то хорошее, но в башке у него, похоже, хозяйничает вражья сила.

— И потом, — подхватил Энки, — метка у него пропала после того, как он побывал в лапах у этого одноглазого подземного призрака. По-моему, все ясно. Это оборотень. Слуги Улле вывели ему пятно с ладони, чтобы сбить нас с толку. Но, поскольку метку невозможно свести начисто, она теперь снова появляется. Сам-то он, может, и не подозревает, кто он такой. Хотя, скорее всего, знает прекрасно и прикидывается. Я думаю, настоящий Аги, который пытался спасти старого Кру, навсегда остался в том подземелье… А нам подкинули его выпотрошенное тело, начиненное чужим разумом. Разве я не прав?