Эйле вздохнула и промолчала. А Энки сказал:

— Там, там. Я это тоже чувствую.

— Ишь, ясновидец… — проворчал Орми.

— Однако этот Старик мог бы и открыть дверь, — заметил Бату. — Звал, звал нас — и на тебе.

— Дверь открыта, — сказала Эйле чуть слышно. — Просто мы ее не видим.

— Все ясно, — пробормотал Аги. — Испытание. Вход, доступный только выродкам, чистокровным детям Имира. А всякие оборотни вроде меня… Знаете что, давайте я лучше уйду. Уверен, тогда вы сразу увидите дверь.

— Как-то ты странно мыслишь, — сказал Бату. — Все наверняка гораздо проще. Либо вход в пещеру на вершине скалы, и тогда нам нужно только забраться туда, либо должен быть подземный ход.

Подземный ход искали до вечера. Облазили все окрестные ямы, щели и трещины, шаг за шагом исследовали оба склона на четверть мили от скалы. Все тщетно.

— Придется карабкаться наверх, — сказал Орми, когда все уже сидели в темноте у костра, усталые и расстроенные. — Но как это сделать? Скала-то гладкая.

— Не совсем, — возразил Энки. — На южной стороне я уступ заметил вроде ступеньки. Высоковато, правда. А над ним — еще один. Если как-то добраться до нижнего, можно потом без труда влезть на вершину.

Наутро Энки сказал брату:

— Давай вот как попробуем. Я встану у скалы, упрусь, а ты заберешься мне на плечи. Может, дотянешься.

Ничего, однако, не вышло. Уступ был слишком высоко.

— Не беда, — сказал Аги. — Я знаю, что делать. Это очень просто. Лестница! Срубим пару деревьев и соорудим лестницу.

— Машины… — поморщился Энки. — Наука… Гуганские штучки.

— Брось, — сказал Аги. — Я понимаю, конечно: техника — порождение Улле, и все такое. Прекрасно! Может, раньше люди летали, как птички, я не знаю. Но сейчас-то времена уже не те. Не разлетишься. Поэтому людям нужны лестницы, если они хотят забираться на отвесные скалы. И ничего плохого в этом нет, если брать лестницу саму по себе. Это просто несколько скрепленных палок. Эйле беспокойно озиралась, краем уха слушая спор.

— Мне кажется, — сказала она, — у нас нет времени строить лестницу. Надо торопиться. Сюда кто-то идет.

— Кто?

— Враги… Я не уверена, но… все равно лучше побыстрее.

— Враги — ерунда, — усмехнулся Энки. — Ведь с нами Аги. Он любых врагов разгонит.

— Если ты это серьезно… — начал было Аги, но Эйле перебила его:

— Перестаньте!

— Ну, хорошо. — Орми хлопнул ладонью по гладкой каменной стене. — Как же мы, по-твоему, туда заберемся?

— А вы… ничего не можете придумать? — Эйле жалобно оглядела своих спутников. Те угрюмо молчали. — Если бы кто-нибудь нам помог! Неужели мы совсем одни? Аги! Превратись в великана!

— Тьфу! — сказал Аги и отвернулся. Орми заметил слезы в глазах Эйле. Видно, опасность была нешуточная.

И тут они увидели мамонта. Огромный молодой самец, настоящий гигант с могучими, загнутыми кверху бивнями легко и почти бесшумно бежал вверх по склону каменистой гряды, к одинокой скале. Горбатая спина, заросшая густым красноватым мехом, покачивалась в такт его бегу; двигаясь в зарослях низкорослых сосенок, он ухитрялся не задеть ни одной ветки, на крутом склоне ни разу не наступил на опасно лежащий камень. Он направлялся прямо к ним.

— Какой великан! — восхищенно выдохнула Эйле.

— Белолобый. Никогда таких не видел, — сказал Энки.

Шерсть на лбу у мамонта была совершенно седой. Белое пятно резко выделялось на буровато-красном фоне. Зверь приближался. Аги и Бату заметно струхнули и попятились, чтобы спрятаться за скалой.

— Не бойтесь, — сказал им Энки. — Он не нападет. Мамонты могут быть опасны, но этот настроен добродушно.

— Но он бежит прямо на нас! — пробормотал Бату — Что, если он нас случайно и добродушно растопчет?

Энки и Орми только хмыкнули. Эйле зачарованно следила за великолепным зверем. Вот он уже у самой скалы. Здесь мамонт замедлил бег и встал в одном шаге от людей. Он опустил голову и коснулся земли изгибами бивней. Эйле робко шагнула вперед, и зверь протянул хобот ей навстречу. Девочка осторожно обняла мохнатый хобот — толщиной куда больше ее тела. Они замерли, мамонт и Эйле. Энки и Орми испуганно переглянулись.

— Что она делает? — шепнул Энки; его рука невольно потянулась к мечу, — Кажется, девчонка совсем спятила. А мы и помочь-то ей не сможем.