Аги захохотал.

— Ты чего? — спросил его Энки.

— Уф! До чего же хорошо! Сам не знаю, — ответил Аги, давясь от смеха. — Вдруг стало так легко и свободно…

— Неудивительно, — хмыкнул Энки. — Видел бы ты, какая дрянь выдавилась из твоих мозгов, когда я втолкнул тебя в скалу.

— Какая? — спросил Аги глухо, сразу перестав смеяться.

— Наш старый знакомый. Колченогий марбийский демон, времяглотатель. Правда, изрядно уменьшенный. Ты, знаешь, все-таки следи за тем, что сидит у тебя в башке. Так и до беды недалеко.

— Непростое это дело — следить за тем, что делается в собственных мозгах, — подал голос Бату. — Я бы сказал, почти невозможное.

— Однако необходимое, — сказал Энки хмуро.

— Не надо! — Из темноты послышался звонкий голос Эйле. — Не спорьте. Мы все очистились, проходя сквозь заколдованный камень. Кто-то оставил на пороге больше, кто-то меньше. Но теперь мы все равны. Пойдем скорей к Старику.

— Где он, кстати? — спросил Орми, до этого времени молчавший. — И как мы будем искать его здесь? Такая темнотища — глаз выколи. А подземелье-то, похоже, не маленькое. Что бы ему самому нас встретить?

— Темнотища? Правда? — Голос Эйле звучал удивленно. — И вам всем тоже темно? Вы не видите этой просторной светлой залы и разбегающихся коридоров, теплых золотых сводов, стройных колонн?

— Я бы согласился и на тесную грязную пещеру с летучими мышами и слизнями, — сказал Аги. — Но я не вижу даже собственной руки, когда подношу ее к носу.

— Тебе придется нас вести, — сказал Орми. — Раз уж ты такая зрячая. Старика-то видишь?

— Да… Он глубже. Я поведу вас.

Орми положил руку ей на плечо, за его пояс схватился Бату, сзади пристроились Аги и Энки. И они побрели гуськом по ровному каменному полу, шедшему немного под уклон, и так спускались все ниже и ниже. В подземелье царила тишина. Шаги звучали гулко, и голос Эйле отдавался эхом в подземных коридорах:

— Ступенька! Еще ступенька! Поворачиваем налево! Так они шли довольно долго и решили отдохнуть. Достали из заплечных мешков небогатые запасы, то, что осталось после вчерашней охоты. Понемногу разговорились.

— Почему Старик нас не встретил? — спросил Орми. — Ведь мы не по своей прихоти к нему шли. Сам звал.

— Как тебе сказать, — вздохнула Эйле. — Вообще-то он нас встретил. По-своему. Он ведь здесь повсюду. Все это подземелье — его творение и в какой-то мере — он сам. Не его вина, что мы не привыкли к такому и не можем его увидеть.

— А куда мы в таком случае идем? Мы внутри его? Движемся от печени к желудку? Что за вздор!

— Мы идем к его телу. Найдем его, тогда он примет человеческий облик.

— А! — Орми задумался и смолк. Потом заговорил снова: — Слышь, Аги. Может, теперь, когда у тебя мозги прочистились, ты все-таки вспомнишь, что с тобой было? Что сделал с тобой одноглазый призрак и как ты попал в лес?

Аги долго медлил с ответом.

— Да, — произнес он наконец. — Мозги у меня действительно прочистились. И я теперь все помню очень хорошо. По крайней мере, мне кажется, что я все отлично помню. Я рассказал вам, как чудище в подземелье приказало мне подойти к нему. Верно? Потом я забыл. Так вот. Я занес ногу, чтобы сделать шаг. А опустил ее уже в этом лесу. Я уверен, что между этими двумя мгновениями не было абсолютно ничего. Всего один шаг. Занося ногу, я был в Хазе, в умиральне третьей категории, глубоко под землей. Опустил ее в. Диких землях, в предгорьях Мару, в двух днях пути от этой скалы. Мало того, опуская ногу, я уже знал, где нахожусь, и знал, что должен вас догнать.

— Это ничуть не больше похоже на правду, чем то, что ты говорил раньше, — заметил Бату.

— Зато на этот раз я уверен в своих словах.

— Ты и тогда был уверен.

— Но ты знаешь не хуже нас, — сказал Энки, — что человек не может мгновенно перенестись из одного места в другое. Тем более на такое большое расстояние.

— Наверное, тебя усыпили, — сказал Бату. — Это самое простое объяснение.

— Скажи, Аги, — заговорил снова Орми, вдруг оживившись. — Какая погода была в тот день, когда ты попал в лес и когда тебя привели в умиральню?

— Было тепло, — ответил Аги. — Первый теплый день был тот, когда случился пожар. На другой день я оказался в Хазе, потом в лесу, и там тоже было тепло.

— И ты догнал нас в тот же день? — спросил Орми с затаенной надеждой. Если бы Аги ответил «да»…

— Нет. Я догнал вас только назавтра.

Орми и Энки хором вздохнули, в то время как Бату и Эйле никак не могли взять в толк, к чему эти подсчеты и разговоры о погоде.

— Все сходится, — сказал Орми. — Ничего не поделаешь. Ты действительно перенесся из Хаза в лес мгновенно. Ни одного лишнего дня, самое большее несколько часов. А сколько ехать на лошади?

— Дней тридцать, а то и сорок, — уныло пробормотал Аги. — Но оттепель на севере, в Хазе, могла начаться раньше, чем здесь.

— Не могла. Тепло идет с юга и с востока. Уж лучше предположить, что тебя усыпили в прошлую весеннюю оттепель и ты проспал целый год. Или два.

Разговор оборвался. Вскоре они продолжили путь. Кругом по-прежнему царила непроглядная тьма. Казалось, подземелью не будет конца. Никто уже не знал, в какую сторону они идут, и не считал поворотов. Все смертельно устали. Наконец Эйле остановилась и сказала: