Вообще, иногда, чтобы перестать манипулировать своими страданиями, достаточно посмотреть на того, кому природа дала значительно меньше, чем тебе.

Игроки уже вошли во вкус, придумывая все новые способы трансформации своего сознания. Все шумят, спорят и хохочут.

После того как растяжки придуманы каждому, они договариваются о том, что держат друг с другом связь, поддерживают, обращаются за помощью.

Воскресенье также в их распоряжении.

Напоследок я прошу их замечать свои внутренние разговоры. Это значит, прежде чем войти к директору больницы, к арт-директору стриптиз-клуба, к больному в палату, нужно остановиться на секунду и заметить все вопли своего сознания. Все эти «А-а, ты сошел с ума! На фига тебе это надо!», «Ты будешь выглядеть как шлюха!», «Что подумают обо мне люди?!», «А вдруг меня пошлют и я опять буду неудачником?!» и прочий бред.

Я напоминаю о том, чтобы они не рассказывали никому о том, что это задание, сделали все безопасно и экологично для себя и окружающих. Все радостно удирают.

Чуть позже я в качестве сюрприза раздаю растяжки негодующим и пытающимся сопротивляться капитанам и отваливаю в Испанию. В маленький городок Виллена. К Артему.

Флаттер. (О нем нам рассказал вчера бывший летчик Антон.)

Оказывается, сверхзвуковые самолеты были изобретены и даже изготовлены намного раньше, чем начали применяться. Несмотря на все научные обоснования, вдруг выяснилось, что на практике сверхзвуковой барьер преодолеть очень и очень непросто. При переходе из дозвуковой скорости в сверхзвук самолет начинает страшно колбасить. Трясется та вибрирует все что можно. Такая вибрация называется флаттер и чревата полным разрушением самолета. Со стороны разрушение от флаттера выглядит как взрыв.

Начинается флаттер. Да еще перегрузка. Человеческому организму очень трудно перенести все это бедствие. И страшно, потому что ни кто не знает, чем закончится вся эта жуть. Множество раз самолеты разгоняли до этого предела, до этой лихорадки, а потом не выдерживали и сбрасывали скорость.

Так длилось довольно долго.

А потом один из пилотов сказал: «Я сделаю это». Сел в самолет, разогнался, сжал зубы и довел скорость до того момента, когда наступает флаттер. И когда началась страшная вибрация, он не сбавил скорость, а наоборот, невзирая на страх, придал ускорение. Вибрация все усиливалась, страх нарастал, но он не сбросил скорость. Через какое-то время вдруг раздался грохот (по-моему, в кабине пилота никакого грохота нет, надо узнать), после чего наступили тишина и спокойствие. И ликование от того, что он летит со сверхзвуковой скоростью. Он совершил этот прорыв и вышел на новый уровень!

Мы долго молчали после этого рассказа.

Не знаю, так ли все было технически, как рассказал Антон. Не знаю, било ли все так романтично. Но то, что это очень ярко отражает нашу жизнь, — очевидно.

Когда нам нужно совершить прорыв в своей жизни, необходимо выйти на новый уровень сознания. Делать вещи, не вписывающиеся в нашу картину мира. И когда мы подходим к этому вплотную, начинается флаттер. Вибрации души, а иногда и коленок. Требуется вся решимость для того, чтобы не отступить, а идти дальше, невзирая на усиливающуюся вибрацию, страх и паническое давление любящих родственников. И в один прекрасный момент наступают тишина, спокойствие, ликование, радость победы, самоуважение… И сверхзвуковая скорость.

Правда, в отличие от самолетов, все длится совсем недолго. Потому что скоро становится скучно, требуется новый результат, мы вновь приближаемся к рамкам представлений о возможном, и вот наступает новый флаттер. Некоторые не выдерживают и отступают, а некоторые снова жмут на газ.

— Поняли, куда мы все попали? — вдруг спросил Антон.

— Поняли уже, — заворчали игроки, — во флаттер. Предупреждать надо было.

— Уйти никогда не поздно.

— Нет уж.

Кстати, говорят, не случайно и корпус самолета и крылья — все на заклепках, так как жесткая конструкция не способна перенести флаттер. Так же и человеку жесткому, негибкому, упертому в своих убеждениях непросто пережить такой переходный момент. Помочь в переходе, как ни странно, могут внутренний покой, расслабление и принятие. Но это уже высший пилотаж!

Я проснулась, а рядом мой любимый. Хмурится во сне, удивленно поднимает брови, улыбается.

Разбужу-ка я его поцелуем. Как спящего красавца.

Мы весь день веселимся. Валяемся в постели, едим, пьем красное вино, гуляем. Счастье близко-близко.

Воскресенье — мой день. Я запретила всем звонить мне без крайней необходимости. На ехидные вопросы по поводу моих же слов про то, что три месяца — это мизер и отдыхать некогда, так как каждая минута на счету, я ответила, что это у них Игра проходит один раз в жизни, а у меня она уже одиннадцатая. Чем вызвала кровную обиду. Отказала в уникальности, неповторимости и проявила себя высокомерной сукой одновременно.