Но что там были за руины! Это был марсианский храм Луксора! Это был марсианский храм Карнака!

Задолго до прихода на Марс богомерзких хозяев в Ржавом мире процветала иная цивилизация. Прежние владыки оставили после себя множество следов: вспомнить хотя бы протяженные подземные коридоры, крипты, стены в которых источали белый свет и показывали проходящим мимо нечто странное. Были ли эти непохожие на людей создания пришельцами, вроде хозяев и их разношерстных рабов, или же истинными аборигенами Марса… Теперь только ржавая пыль знает правду. Но ржавая пыль не ответит.

Аллея шестигранных обелисков вела к лестнице, вырезанной в гранитном монолите. На некогда ровной площадке, среди дюн и наносов, наперекор времени и марсианской погоде возвышалось четырехугольное строение, стены которого были скошены к центру: такая себе твердокаменная призма. До сего момента нам не встречались наземные руины, оставшиеся от цивилизации древних владык Марса.

Но дело было даже не в руинах.

За развалинами возникли обводы человеческого корабля. Огромное океанское судно стояло вертикально: кормой вверх, уткнувшись расплющенным носом в землю. К выходу из ущелья корабль был повернут палубой. Собственный вес надежно прижимал корабль к земле, а днище упиралось в замыкающую ущелье стену. Грот-мачта нависала над плоской крышей марсианской развалины.

Это судно продлит жизнь нашей вечно голодной ораве еще на месяц или даже на два. Если, конечно, никто не успел обчистить его камбуз…

Дыхание перехватывало, и сердца учащенно бились, когда мы шли по аллее обелисков. Вскарабкались по крутым и узким, не приспособленным для ног человека ступеням. Обошли руину, даже не взглянув на нее. Все сокровища древнего Марса меркли и отступали на второй план, едва речь заходила о мешке сухарей или ящике консервов.

Остановились, теребя бороды: корабль возвышался над нами, загородив полмира. В воздухе мелькали косые струи песчаного дождя. С сухим треском по стальному корпусу и надстройкам хлестал град из мелкого щебня.

Я не помню, кто первым смог оторвать голодный взгляд от нашей находки и обратить внимание на грешную землю. Ура ему, в общем… Возле носа корабля возвышалась солидная насыпь. Мы сразу не поняли, на что здесь глядеть. Скорее всего, это был всего лишь очередной каменный развал, заметенный рыжим песком… Но Гаврила и Мошонкин тут же кинулись счищать верхний слой марсианской ржавчины, причем работали они руками, с пылом и нетерпением…

– Ну и что? – спросил я, когда боцман повернул ко мне чумазое лицо.

– Это – груз! – пояснил Гаврила, сдирая пропитанную потом маску. – Он вывалился наружу, когда посудина врезалась в грунт.

– И что? – Я решительно ничего не понимал. – Что за груз?

– Это чернозем, батенька, – боцман сверкнул зубами, улыбаясь. – Отборный… Авось пригодится?

…Кроме чернозема мы обнаружили в трюмах подпорченную марсианским грибком пшеницу – тонн сорок примерно. А еще уймищу миленьких сереньких зверьков, которым вольготно жилось в зерне…»

Поначалу Рудин решил, что над ним хотят подшутить. Причем совершенно неуместно, сердито и цинично подшутить.

– Пардон? – переспросил, продолжая перекладывать свои бумаги из стопки, что побольше, в стопку, что поменьше.

– Мошонкина в задницу ранили! – Матрос-комендор Федюня Тупотилов сжал кулаки до сухого хруста; он долго бежал, он запыхался и нынче был возмущен тем, что доктор вздумал разыгрывать недоверие. Недаром говорят – контуженый!

Доктор повертел между пальцами огрызок карандаша, задумчиво посмотрел на матроса.

«Вот те на!.. Бедолага баталёр Андрей Владимирович! Вечно ему одно сплошное невезенье!»

– Жив?

Бумаги были мигом свернуты и уложены в торбу, а торба – заброшена за спину.

– Жив, да еле-еле, – ответил матрос. – Долго тащили через пустыню хлопца. Много крови расплескал… Дай воды хлебнуть! Вижу флягу у тебя под боком! Ишь ты, дохтор! Ищи-свищи его по всей Тайге!

– Что стряслось-то? – Рудин подхватил тяпку и лопату, стукнул ими друг об друга, очищая от земли, пристроил на плече. Теперь он был готов бежать хоть рысью, хоть галопом.

– А бес его!.. – сплюнул матрос сквозь зубы. – Поисковая партия наскочила на засаду. Двоих – наповал, а Мошонкина – в задницу. Кто остался – Мошонкина на руки и деру оттуда, деру!

– Вечно у вас – не слава богу! – бросил уже на ходу Рудин. – Кто напал? Люди святого Ипата?

Матрос посмотрел на доктора сверху вниз, насколько это позволял ему маленький рост.

– А кто еще мог, Тимофеич? Котелок у тебя варит или совсем накрылся, а? Других соседей с ружьями у нас нету!

Рудин вздохнул.