– С сегодняшнего дня. Мне все это страшно не по душе.

– Что вы собираетесь делать?

– Не знаю. Статью надо публиковать. Мы не можем сделать исключение только потому, что речь идет о твоем начальнике. Но никто из нас не хочет навредить тебе. – Он развел руками. – Мы в отчаянии. Особенно Хенри.

– Я по-прежнему вхожу в правление «Миллениума». Я – совладелец… это будет воспринято как…

– Мне ясно, как это будет воспринято. В «СМП» тебя смешают с грязью.

Эрика почувствовала, как на нее навалилась усталость. Она сжала зубы и подавила желание попросить Микаэля замолчать эту историю.

– Господи, проклятье, – произнесла она. – А материал действительно надежен?

Микаэль кивнул.

– Я целый вечер посвятил изучению документов Хенри. Боргшё точно не сносить головы.

– Что вы намерены делать?

– А что бы сделала ты, если бы мы обнаружили этот материал два месяца назад?

Эрика Бергер внимательно посмотрела на своего друга и любовника с двадцатилетним стажем. Потом опустила глаза.

– Ты прекрасно знаешь, что бы я сделала.

– Это трагическая случайность. Здесь нет ничего, направленного против тебя. Я в страшном расстройстве. Поэтому я и настоял на немедленной встрече. Нам надо решить, как поступать.

– Нам?

– Дело обстоит так… Эта статья предназначалась в июньский номер. Я ее уже снял. Ее опубликуют не раньше августа, и, если тебе потребуется, можно будет перенести еще подальше.

– Понятно, – с прорезавшимся ожесточением ответила она.

– Я предлагаю сегодня ничего не решать. Возьми документы домой и подумай над ними. Ничего не предпринимай, пока мы не выработаем общей стратегии. Время у нас есть.

– Общей стратегии?

– Ты должна либо заблаговременно уйти из правления «Миллениума», либо уйти из «СМП». Усидеть на обоих стульях тебе не удастся.

Она кивнула.

– Я настолько связана с «Миллениумом», что, сколько бы я ни уходила, никто все равно не поверит, что я не приложила к этому руку.

– Существует альтернатива. Ты можешь взять статью в «СМП», выступить против Боргшё и потребовать его ухода. Я уверен, что Хенри Кортес на это согласится. Только абсолютно ничего не предпринимай, пока мы все не договоримся.

– Я начну с того, что добьюсь увольнения человека, который нанял меня на работу.

– Я сожалею.

– Он совсем не плохой человек.

Микаэль кивнул.

– Я тебе верю. Но он жаден.

Эрика кивнула и встала.

– Поеду домой.

– Рикки, я…

Она не дала ему договорить.

– Я просто смертельно устала. Спасибо, что предупредил меня. Мне необходимо обдумать, что все это означает.

Микаэль кивнул.

Она ушла, не поцеловав его в щеку и предоставив ему оплачивать счет самому.

Машину Эрика Бергер оставила в двухстах метрах от «Котелка Самира», и на полпути туда почувствовала такое сильное сердцебиение, что была вынуждена остановиться и прислониться к стене возле какой-то парадной. Ее стало подташнивать.

Эрика долго стояла, вдыхая прохладный майский воздух. Внезапно она осознала, что начиная с первого мая работала в среднем по пятнадцать часов в день. Уже почти три недели. Как же она будет чувствовать себя через три года? Как чувствовал себя Морандер, когда упал замертво прямо посреди редакции?

Через десять минут она пошла обратно к «Котелку Самира» и столкнулась с Микаэлем, как раз выходившим из дверей. Он в изумлении остановился.

– Эрика…

– Ничего не говори, Микаэль. У нас с тобой дружба с таким стажем, что ничто не может ее разрушить. Ты мой лучший друг, и сейчас ситуация такая же, как два года назад, когда ты уехал в Хедестад, только наоборот. Я чувствую себя загнанной и несчастной.

Он кивнул и заключил ее в объятия. Она вдруг почувствовала, что на глаза навернулись слезы.

– Три недели в «СМП» меня уже сломили, – сказала она со смехом.

– Ну-ну. Чтобы сломить Эрику Бергер, требуется нечто большее.

– Твоя квартира в дерьме. Я слишком устала, чтобы ехать домой в Сальтшёбаден. Я засну за рулем и разобьюсь. Я только что приняла решение: дойду до гостиницы «Скандик Краун» и сниму номер. Пойдем со мной.

Он кивнул.

– Теперь она называется «Хилтон».

– Все едино.

В полном молчании они отправились в гостиницу. Микаэль обнимал Эрику за плечи. Покосившись на него, она отметила, что он устал не меньше ее.

Они подошли прямо к рецепции, сняли двухместный номер и расплатились кредитной карточкой Эрики. Поднялись в номер, разделись, приняли душ и забрались в постель. У Эрики так болели мышцы, будто она пробежала марафонскую дистанцию. Они немного пообнимались и угасли, словно задутые свечки.

Никто из них не почувствовал, что за ними следят, и они не обратили никакого внимания на мужчину, наблюдавшего за ними в холле гостиницы.