Пока Стив выводил автомобиль со стоянки, Сандра, запрокинув голову, наблюдала, как в просвете между бетонными глыбами домов по ярко-голубому небу плывут облака.

— Как все же здорово, что ты позвал меня с собой, — сказала она, устраиваясь на переднем сиденье.

На этот раз у Стива был не представительского класса темно-синий «форд», а знавший лучшие времена черный джип. Кресла, обтянутые искусственной кожей, кое-где потерлись.

— Машина не новая, но я ее люблю, — сказал Стив, заметив, как Сандра оглядывает салон. — Мое первое приобретение, оформил кредит, когда перешел в «Мэйсон Пирс».

— Первым всегда особенно дорожишь, — подтвердила Сандра, вспомнив, как она выбирала сотовый телефон, на который сама заработала, еще будучи студенткой. Ее трубка с черно-белым дисплеем давно вышла из моды, но выбросить не хватало духу.

По напряжению, внезапно возникшему между ними, Сандра поняла, что своей случайной фразой невольно возвратила Стива в прошлое. Дороти у Стива была первой, догадалась она. Сандра вспомнила о своей первой любви. Тогда ей было шестнадцать, Айтелу — двадцать. Айтел, как и Генри, был блондином с длинными вьющимися волосами и мускулистым телом спортсмена.

Под мерное шуршание шин она окунулась в прошлое.

День тогда выдался неожиданно жарким. Они с Айтелом и еще с двумя парочками отправились на пикник. Расположились на берегу озера рядом с кустами смоковницы. Пили молодое вино, разговаривали, слушали музыку. Вино, солнце и летняя жара опрокинули ее на спину. Она лежала, смотрела в бирюзу неба и чувствовала себя неимоверно счастливой. Просто так, беспричинно, как это бывает, когда тепло, чуть хмельно, и любовь переполняет до краев. Айтел в голубой футболке и светлых полотняных брюках был особенно неотразим.

Парочки разбрелись кто куда. Они с Айтелом спустились к воде.

— Хочешь поплавать? — спросил Айтел, скинул футболку, расстегнул ремень и вынул ноги из штанин.

Он стоял перед ней в туго обтягивающих плавках, и Сандра теряла последние крупицы разума от его божественной красоты и своей любви.

— Ну что, пойдем? — обернулся он к ней.

— У меня нет купальника, — промямлила она и протянула к нему руку. — Какой ты твердый, — сказала она, ткнув пальцем в его бицепс.

Он засмеялся, схватил ее за руку и притянул к себе. Одним махом он сорвал с нее футболку, а Сандра начала снимать с себя брюки. Не дожидаясь пока она полностью разденется, Айтел кинулся в озеро и уже в воде махнул ей рукой.

Прошло столько лет, а она до сих пор помнит, как под голубой от отраженного неба водой солнечно светилось его тело. Тогда ей показалось, что озеро специально придумано для него, и высокое празднично-голубое небо, и кусты, и деревья, и цветы — весь мир создан только для него.

Айтел плыл, широко разводя воду, и его руки, как белые крылья чайки, порхали над гладью. Сандра осторожно потрогала ступней воду и от неожиданности вскрикнула, настолько вода была холодна.

— Не бойся, иди сюда! — крикнул Айтел, но она только рассмеялась и помотала головой.

Вскоре он вышел на берег. Вода серебряными струями стекала с его вмиг покрывшейся мурашками коже.

— Согрей меня, — сказал он, кинулся к ней и, обвив мокрыми руками ее плечи, положил щеку на ее голову.

Дрожа то ли от его ледяных рук, то ли от волнения, она тоже обняла его и прошептала:

— Я люблю тебя, люблю, люблю…

На один бесконечно долгий миг их взгляды скрестились. В его глазах она различила упрек. Ей показалось, что она ошиблась.

— А ты? Ты любишь меня? — спросила она.

— Знаешь, Сандра, с тобой хорошо, — сказал он, но по его лицу было видно, что он немного шокирован. С такой физиономией обычно принимают лекарство, полезное, но невкусное. — Мы с тобой здорово проводим время. Или не так?

— Здорово проводим время, — эхом повторила Сандра.

— Ты мне очень нравишься. И ты для меня многое значишь. Да. — Он кивнул, как будто убеждал самого себя. — Ты мне очень нравишься, Сандра.

Он отстранился и стал натягивать штаны. Когда он повернулся к ней лицом, полностью одетый, с поблескивающими в волосах каплями, Сандра уже сожалела, что слова любви слетели с языка помимо ее воли.

— Ты же знаешь, что ничего у нас не получится, — сказал он серьезно. — Ты не совсем подходишь мне. Я не совсем подхожу тебе. Я простой парень, и лучшее, что смогу придумать, так это устроиться массажистом, а ты наверняка подашься в университет, так?