Минут через двадцать они уже ехали в знакомом автобусике через красивейший город.

— Куда бы вы хотели попасть в первую очередь? — спросила Гюльзар Азизова.

— Я слышала о новом парке имени Гейдара Алиева, — начала было Мари.

Девушка и водитель дружно расхохотались.

— Что смешного?

— В который именно? — переспросила Гюльзар. — Я коренная бакинка, но, уверяю вас, я уже не узнаю свой город. Здесь каждый день меняют названия улиц, столько проспектов имени Гейдара Алиева, столько улиц в его честь… А скверов и парков его имени — буквально десятки. Но, знаю, что вы имеете в виду. Вы хотите попасть в тот самый парк, который находится напротив Дворца Гейдара Алиева — бывший имени Ленина? Там, где поставили памятник Гейдару Алиеву? Тогда нам в центр…

В чудесном парке на площади перед фонтаном танцевали девушки в национальных костюмах. Элдридж крутился вокруг, выбирая самый выгодный ракурс, а Гюльзар комментировала происходящее:

— Удивлены? А это самое обычное дело — репетиция народного ансамбля на площадке, которую видно из окна президента. Нравится здесь?

— Нет слов, — сказала Мари.

— У простых людей несколько иные чувства, когда они заглядывают в свой кошелек и понимают, что на роскошь отделки этого парка, на фонтаны и памятники — деньги вынули именно у них. Это диктатура, Мари, — хижины и дворцы. Давайте я провезу вас по закоулкам этого города, куда не вложено ни маната за десятилетие.

Мари серьезно ответила ей:

— Хорошая идея и текст хороший. Мы так и сделаем. Нам нужен контрастный материал.

Марат усмехнулся про себя: «Как при Советах: Баку — город контрастов… Везде одно и то же».

Потом они гуляли по Старому городу, Рой ловил в свои кадры пестро одетых людей под весенним солнцем.

— Old City or Inner City, — с гордостью обводила рукой вокруг Гюльзар. — Ичери Шехер, по-нашему. Я здесь живу, и все мои родственники были из Ичери Шехер. — Она показывала: — Дворец Ширваншаха… Бани Гассым-бека… Минарет Санык-Кала…

По улице Нияза вышли наконец и к морю с буровыми вышками вдали…

Марат, довольно равнодушный к старинным красотам, тем не менее получал от прогулки удовольствие. Вместо командировки в этот день ему выпал отпуск, — а что еще надо? В его жизни не очень часто выпадали безмятежные минуты.

— Вы хорошо говорите по-русски, — сказал он Мари комплимент, но, вспомнив ее провокационные заявления после прилета, не без ехидности добавил: — В разведшколе совершенствовали?

Мари рассмеялась:

— Да я русская и есть, по крайней мере — по отцу. Он из диссидентов третьей волны — выехал в Англию в семидесятых. А я родилась еще в Ленинграде.

— Так это русская фамилия, — понял наконец Марат. — А мама?

— Украинка, — заявила Мари. — И я на самом деле — обычная Маринка Кунц. Можете так меня и называть.

— Хорошо, — согласился Суворов, — но на вид вы не слишком похожи на русскую украинку из Англии…

Марина, видимо, привыкла к намекам на свою внешность:

— Африканская примесь чувствуется?

— Ну, в общем, да.

Она доверительно склонилась к его уху:

— Понятия не имею! — фыркнула она свой «секрет». — Надо у бабушек расспрашивать. Но ведь не признаются ни за что!

У нее было явно хорошее настроение.

Рой что-то сказал по-английски, показывая рукой на мчащийся по волнам катер и на свою камеру. Марина взглянула на экранчик, потом в объектив и поманила Марата:

— Глядите, Марат, а это не ваши друзья на катере?

Марат прильнул глазом к мощной оптике, усиленной цифровой обработкой, — на небольшом катере гордо рассекали волны Боб и Сергей…

Смирнов и Богуслав прибыли на оговоренную еще из Москвы встречу почти минута в минуту. Секретарша подиумного вида, гейша — как, мигом окрестил ее Боб, — сделала большие глаза и испуганно сообщила им:

— Господа Смирнов и Кочаров… Да, да, мы ждем вашего визита, но… извините, у господина Закира Рзаева срочное внеплановое совещание… У него сам господин Маркус Миллер! — Причем слово «господин» у нее выходило на восточный манер и звучало как «повелитель».

— Очень хорошо, гурия, — сказал Боб, и девица слегка зарумянилась, — ты все-таки тихонько сообщи своему господину, что мы прибыли. Может, мы заодно и с господином British Petroleum поговорим.

Девица обомлела: в ее маленькой головке, не способной принять самостоятельное решение, возникла дилемма — с одной стороны, нельзя перебивать беседу двух великих людей, с другой стороны, московские гости, кажется, очень важные люди…

Сергей и Боб тем временем устроились в мягких креслах, оставив секретаршу наедине с селектором.