Она привела его к дверям своей квартиры и на мгновение замерла, вставив ключ в замок.

— Э-э… Надеюсь, моя квартира не покажется тебе слишком чудной.

Фортунато остался стоять у порога, а она прошла в комнату и зажгла свечи. Окна были затянуты плотными занавесями, и он не заметил ни одного прибора, кроме телефона, — ни телевизора, ни часов, ни даже тостера. В центре комнаты прямо на деревянном полу была начерчена пятиконечная звезда в круге. Сквозь чувственный аромат ладана и мускуса пробивался легкий сернистый запах химической лаборатории.

Он запер входную дверь на замок и последовал за Ленорой в спальню. Густой длинный ворс ковра винного цвета заглушал шаги; над кроватью красовался балдахин с пурпурными бархатными занавесями.

Он сбросил одежду и улегся, закинув руки за голову и дымя сигаретой с марихуаной. Потолок у него над головой был темно-синим, с фосфоресцирующими желтовато-зелеными точками созвездий. И здесь этот зодиак! В последнее время все просто помешались на магии, астрологии и разнообразных гуру. На модных вечеринках в Вилледже каждый считал своим долгом осведомиться у собеседника, кто он по гороскопу, и разглагольствовать о карме. По мнению Фортунато, эру Водолея вполне можно было с тем же успехом переименовать в эру принятия желаемого за действительное. Никсон сидел в Белом доме, молодые парни ни за что гибли в Юго-Восточной Азии, а он до сих пор на каждом углу слышал в свой адрес слово «ниггер».

Но некоторым из клиентов такое гнездышко придется очень по вкусу. Если только психопат с ножом не выведет его из дела.

Ленора, обнаженная, забралась к нему на постель.

— У тебя такая нежная кожа. — Она провела кончиками пальцев по его груди, и по ней тут же побежали мурашки. — Никогда раньше не видела такого цвета. — Он ничего не ответил, и она сказала: — Мне говорили, твоя мать была японкой.

— А отец — сутенером из Гарлема.

— Ты распсиховался из-за того, что случилось, да?

— Я любил этих девочек. Я люблю вас всех. Вы для меня важнее, чем деньги, семья или… да что угодно!

— И?

Он не думал, что сможет что-нибудь сказать, пока слова сами не полились из него.

— Я чувствую себя таким… таким чертовски беспомощным. Какой-то поганый извращенец убивает моих девочек, а я ничего не могу с этим поделать.

— Может быть, — сказала она. — А может быть, и нет. — Ее пальцы играли с волосами у него на лобке. — Секс — это энергия, Фортунато. Это самая могущественная вещь во Вселенной. Не забывай об этом, никогда.

Она взяла его член в рот и принялась нежно обрабатывать языком, как будто это был леденец. Фаллос мгновенно затвердел, и мужчина почувствовал, как на лбу выступили капли пота. Он послюнил палец, затушил сигарету и швырнул ее на пол. Ноги скользили по шелковым простыням, ноздри наполнял аромат духов Леноры. Он вспомнил мертвую Эрику, и от этого ему захотелось тут же овладеть Ленорой.

— Нет, — отрезала она, отводя его руку от своей груди. — Ты забрал меня с улицы и учишь тому, что ты знаешь. Теперь моя очередь.

Девушка толкнула его на постель — он снова оказался лежащим навзничь с руками за головой — и провела черными лакированными ноготками по чувствительной коже на ребрах. Потом принялась ласкать, легонько касаясь его тела губами, сосками, кончиками волос, пока кожа у него не запылала так, что ей впору было светиться в темноте. Только тогда она наконец оседлала его и позволила ему войти в нее.

В голове у него что-то взорвалось. Фортунато заработал бедрами, а она склонилась над ним, опершись на руки, и ее длинные волосы каскадом хлынули ему на грудь. Потом она медленно подняла глаза и взглянула прямо ему в лицо.

— Я — Шакти. Я — богиня. Я — энергия.

Ленора улыбалась, произнося эти слова, и вместо того, чтобы прозвучать по-идиотски, они возбудили его еще больше. Ее голос пресекся, она часто и хрипло задышала, содрогнулась всем телом, потом запрокинула голову и упала ему на грудь. Фортунато попытался перевернуть ее и покончить с этим, но девушка оказалась сильнее, чем он мог вообразить, и ее ноготки вонзились ему в плечи, глубже и глубже, пока он не расслабился, и тогда она снова принялась ласкать его с той же сводящей с ума неторопливостью.

Она кончила еще дважды, прежде чем перед глазами у него встала багровая пелена, и мужчина понял, что больше не может сдерживаться. Но Ленора тоже почувствовала это, и не успел он сообразить, что происходит, как она высвободилась, протянула руку и с силой надавила пальцем у основания его члена. Фортуна-то не успел остановить ее, и оргазм сотряс его с такой силой, что он выгнулся дугой. Левой рукой девушка нажала на какую-то точку у него на груди, а правой накрыла головку, не дав сперме выстрелить, загоняя ее обратно внутрь.