— Ну?

— Ну… дело ваше, конечно, скверно! — понизил Ваня свой густой голос, чтобы не слышали за дверью.

Иртышов достал папиросу, но так как спички лежали на его койке, а слезать с подоконника ему не хотелось, то он повертел ее в руках и спросил Ваню:

— В каких смыслах скверно?.. Уж не донести ли на меня желает ваш отец?

— Едва ли! — повел головою Ваня. — До-нес-ти?.. Что вы!.. Но вот приехать сюда еще раз… это он очень может!

— Предпочтет! Вы думаете?.. Дайте спичку, если есть.

— Думаю, что предпочтет… Спички?.. Нет у меня спичек.

Иртышов легко спрыгнул с подоконника, взял с койки свой коробок, закурил и лег снова, как лежал до Вани, левую руку заложив за голову.

— Когда же именно?.. Сегодня пожалует?

Ваня добросовестно подумал:

— Сегодня едва ли… Сегодня он будет исправлять картину.

— А завтра с утра я выпишусь!.. Черт ли тут!.. Хотя тут есть кое-какие удобства, но… неважно!

И Иртышов очень глубоко затянулся и потом весь заволокся дымом.

— Я думаю, вам и из города надо уехать, — еще больше понизил голос Ваня.

— Ну-у?!. Все-таки… донесет, значит?

— Нет, он доносить не будет, — это наверное, но-о…

— Понял!.. Там я какую-то видел… особу в белом… Она донесет?

— И она доносить не будет, но, знаете ли… как-нибудь стороной дойти может… Вообще, вам лучше уехать!

— У меня тут работа налаживается, — что вы?!. Отсюда я уйду завтра… А уж уехать из города, — дудки!

— Советую все-таки! — серьезно прогудел Ваня и добавил еще серьезнее: — По-моему, вы вообще никуда не годитесь… «Работа налажена»!.. Какой же вы «работник»?.. Вы и собой-то не можете владеть!.. Ну что это вы выдумали: картину… ножом?..

— Покушение с негодными средствами, — вы хотите сказать?

— Просто, — полнейшая чепуха!.. И на что же вы надеялись, — вот что хотел бы я знать!.. Пусть картина вам не понравилась…

— Мерзость! — вставил Иртышов скривясь.

— Шедевр, а не мерзость!.. Шедевр!.. Не ожидал я даже!.. Я не ожидал, — поняли?.. Но это — в сторону.

— Тем хуже, если она шедевр! — перебил Иртышов.

— Как тем хуже?.. Он взял труднейшие живописные задачи!.. Горжусь своим отцом!.. Молодчина!.. Но вот вы-то… вы-то… на что надеялись?.. Нет, мне серьезно вполне хотелось бы это знать!

— Что знать?

— Ну вот, вы изрезали картину… проткнули ножом в двух местах… А дальше?.. Что должно было произойти, по-вашему, дальше?

— А дальше… конечно, он должен был меня растоптать, ваш талантливый папаша… И до сих пор желания этого не потерял: ведь вы же сами сказали.

В это время он уже докурил папиросу и, длинно размахнувшись, бросил окурок к самой двери.

— Нет, право, — меня это интересует… как борца… Вы делаете прием, и должны ждать парада… Чего же вы именно ждали?.. На перочинный ножик надеялись?

— Вот именно!.. На ножик… Вы угадали.

И только тут, хлопнув себя по карману брюк и проворно обыскав карманы пиджака, он вспомнил, что выронил ножик, и добавил:

— Я его, кажется, потерял!

— Да-а… ножик остался там… в мастерской… Значит, на ножик вы не надеялись… И хорошо, что был тут я… и смог отца удержать… Вы думаете, — легко это было?.. Ого!..

— Ну, значит, на вас-то я и надеялся… На кого же больше?.. Не на попа же?

— Гм… Это вы серьезно?.. А если бы меня не было?

Очень внимательно смотрел Ваня, ожидая ответа.

— Я бы и не резал бы эту мазню… и только!

Тут Иртышов сделал широкий жест рукою от себя и влево, а правую ногу вздернул острым коленом вверх.

— Это вы… шутя говорите, — подался к нему Ваня.

— Нисколько!.. Если бы вас не было, и нас бы у вашего папаши не было… ведь так?

— А почему же вы… почему же вы не подумали, что я на вас тоже… вместе с отцом? — несколько оторопело даже прогудел Ваня.

Но Иртышов отозвался весело:

— Куда же на меня одного двух таких дядей?.. Неэкономично!.. На вас у меня безошибочный был расчет.

— На меня?.. Почему это? — еще больше оторопел Ваня.

— Во-от!.. «Почему»!.. Ведь вы же — наш квартирный хозяин!.. Прямой вам расчет был за меня вступиться… Теперь вот тихо-мирно можно все уладить, а уж ежели не вступились бы, — огромный мог получиться скандал… Я еще, когда вы на меня рычали, понял: себя оберегаете… свои карманные интересы.

— Понял тоже!.. А не боитесь вы, что вот сейчас я вас могу изувечить?.. Не отец уж, а я! — совсем шепотом уж и весь наклонясь к Иртышову, даже стул подвинув, сказал Ваня.