– Не так много найдется желающих поселиться в тех суровых местах. Та же Гижига еще только полвека назад имела население около пяти сотен человек, но люди ушли оттуда.

– Вы абсолютно правы. Поэтому я планирую предоставить людям возможность просто заработать. Будут приезжать туда на договорной основе, к примеру, на два года, после чего, подзаработав, смогут вернуться к себе домой. Уверен, что найдутся и те, кто захочет остаться, если людям создать нормальные условия. Это дело не одного года, но многолетняя перспектива, в положительном результате я не сомневаюсь. К тому же возможно будет ускорить этот процесс.

– И каким же образом?

– Каторга, ваше превосходительство.

– Сахалин – тоже каторга, но, несмотря на все их победные реляции, на сегодняшний день Сахалин не способен сам себя прокормить, я уж не говорю о том, что там тоже в достатке и рыбы, и строительного леса, и каменного угля, есть сведения о наличии нефти. Отчего вы уверены, что у вас все будет иначе?

– Потому что я в это собираюсь вложить свои деньги, все, что у меня есть, и потому что я собираюсь работать, работать не разгибая спины и не покладая рук, и того же буду требовать от остальных. Если я потерплю неудачу, то потерплю неудачу только я, России это не будет стоить ни копейки. Если я выиграю, то выиграет и Россия. Все просто.

– Убедительно. Но только в том случае, если вам действительно удастся найти месторождение золота, вот только я если и слышал, то о золоте на Колыме, а это весьма далеко от Охотского моря. Не боитесь потерять все?

– Боюсь. Но если получу ваше соизволение, то не отступлюсь.

– Вы действительно целеустремленный человек, Антон Сергеевич. Хорошо. Вы получите то, о чем просите. Я как генерал-губернатор обязан поощрять и поддерживать предприятия, идущие на пользу как региона, так и России в целом, а уж о расселении на необжитые территории и говорить не стану. Итак, вы получите разрешение на разведку и добычу золота с последующей регистрацией разведанного участка, кроме того, вы получите разрешение на обустройство на берегу бухты Волок поселения и организацию рыбного завода, добычу рыбы и реализацию рыбной продукции и на открытие меховой компании. Я все верно понял, Антон Сергеевич?

– Не совсем, ваше превосходительство.

– О каторге или вольных поселениях пока не может быть и речи. Вот если вы добьетесь хоть каких-то результатов, то обещаю вам вернуться к этому вопросу.

– Простите, но я о другом.

– Слушаю вас.

– Я прошу освободить будущий прииск от налогового бремени с момента его запуска на два года – это позволит иметь куда больше средств для развития нового поселения и рыбной отрасли. Уже через два года доходы начнут поступать не только от прииска, но и от добычи рыбы.

– Однако. Вам в рот палец не клади – оттяпаете руку по самый локоть. Но так не пойдет. Во-первых, этот вопрос мне надлежит решать с его величеством, а сейчас это преждевременно: месторождение-то не обнаружено. Во-вторых, я не смогу добиться полного освобождения от налогового бремени. Но… Сейчас золотопромышленники имеют только треть от добываемого золота. Так вот, я могу гарантировать вам, что постараюсь добиться послабления для вас. Скажем, в казну вы будете отчислять только треть, треть же будете обязаны вкладывать в развитие поселения. Полноценного поселения, и возможно, организацию каторги или вольного поселения. Как вам такое?

– Проси все и сразу – получишь столько, сколько нужно.

– Как, как вы сказали? «Проси все и сразу – получишь столько, сколько нужно». Ха-ха-ха. Ей-богу, отлично сказано, я запомню. Не расстраивайтесь преждевременно, – утирая выступившие слезы, успокоил Антона Гродеков. – Я хозяин своему слову и намерен его сдержать.

Конечно, Варлам говорил о тяжелом физическом труде, но то, с чем они столкнулись, превзошло все их ожидания. Ежедневные физические нагрузки до седьмого пота и зверь-инструктор. Они даже представить себе не могли, что им предстоит бегать кроссы и ходить на лыжах по пересеченной заснеженной местности с вещмешками, набитыми песком, выполнять различные упражнения на спортивных снарядах и заниматься строевой муштрой.

В первый же день один из парней отказался повиноваться Гаврилову, за что был жестоко бит, а затем все же занял свое место в строю с вещмешком на плечах. В другой раз на него набросились сразу четверо, но и они были успокоены не менее жестко.

При всем при этом на заимке царил сухой закон, и новобранцы проклинали тот час, когда согласились на предложение Варлама. Впрочем, тому было ничуть не слаще, так как если он и был привилегированным, то об этом, по прикидкам парней, явно ничего не было известно Гаврилову.

Наконец к исходу второй недели они начали понемногу втягиваться в привычный уклад жизни. Ежедневные пробежки уже не казались таким уж непреодолимым занятием. Физические нагрузки становились постепенно привычными, уже ставшая обыденной острая боль во всем теле начала отступать.

Возможно, они и плюнули бы на все и подались бы восвояси – незнание местности едва ли остановило бы их, так как они понимали, что находятся неподалеку от Владивостока. Но что-то их удерживало. Там, откуда они пришли, у них была вполне разгульная жизнь, когда улыбался фарт, однако они находились под постоянной опасностью быть арестованными и прогуляться до Сахалина. Здесь же у них всегда был сытный обед, который прекрасно готовил хозяин заимки или его сын, добротная одежда, причем не в одном комплекте, добрая банька и чистые постели, а не провонявшие лежаки ночлежек и малин со скачущими блохами и вшами, въедливыми и ненасытными клопами.