Шрифт:
Повертываем на Сибирскую и вниз к Каме. Это совсем близко, в одном квартале. И мы подкатили вмиг. [67]
Я схожу и говорю:
— Тов. Иванченко и Колпащиков, заворотите лошадей.
Они завернули, поставив их головами в город.
— Тов. Жужгов, иди. Помни, меньше разговаривай! Тов. Парков, иди на лестницу и наблюдай. Тов. Колпащиков, встань ( дверях. Тов. Иванченко, останься на козлах пока.
Все заняли свои места. Через минуту или две Марков передает: двери открыли и разговаривают с Жужговым, и потом: Жужгов показал мандат и заявил еще устно, что ему поручено эвакуировать гражданина Михаила Романова подальше от фронта.
67
Ср.: «Тов. Мясников ушел пешком к «Королевским номерам», а мы четверо: т.Иванченко, с т. Жужговым на первой лошади, я с Колпащиковым на второй, около 11 часов подъехали к вышеуказанным номерам в крытых фаэтонах к парадному» (Марков А.В. Воспоминания. Цит. по: Самосуд. Указ. изд. С.22).
Михаил, поглядевши на секретаря и что-то спросивши по-английски, ехать отказывается и требует, чтобы ему разрешили говорить с ЧК по телефону. Марков передает: ехать отказывается, хочет говорить по телефону. Жужгов спрашивает, что делать.
— Говорить не давать. Брать силой. Передай Маркову, пусть идет на помощь. Ты, Колпащиков, вместо Маркова. Иванченко, ходи с козел, встань на место Колпащикова.
Колпащиков передает: Жужгов говорит, если не пойдете, то мы применим оружие. Жужгов и Марков вынули браунинги.
Джонсон что-то сказал по-английски, а затем говорит по-русски: «Я еду вместе с Михаилом Александровичем».
Жужгов отвечает: «Сейчас вас взять не можем. После, вместе со всеми остальными и с вещами приедете к месту назначения».
Джонсон настаивает. Его поддерживает Михаил, говоря:
Я не могу ехать один».
Все остальные не проронили ни слова, застыли в безмолвии. только женщина, пользуясь сутолокой, выходит в коридор и хочет звонить. Ее увидел Колпащиков и остановил: «Гражданка, отойдите от телефона и идите в комнаты», — и кажет браунинг.
Она не ожидала и, вздрогнув, поспешно прячется в комнату.
Ни Михаил, ни Джонсон не уступают, хотят ехать вместе. Мне передают и спрашивают, как быть.
— Спускайте обоих, скорей.
Ведут. Отхожу от крыльца. Говорю:
— На переднюю Колпащиков на козлы, Жужгов с Михаилом. На задней — Марков на козлы, Иванченко с Джонсоном. [68]
Но вот подходит Михаил к экипажу и падает в обморок. Колпащиков подскакивает ко мне и шепчет, волнуясь, — Михаил в обморок упал. Вижу — все растерялись и не знают, что делать, минута замечательная. Люди, которые готовы зубами перегрызть горло Михаилу, эти люди от непредвиденного пустяка растерялись, замешались. Что это? Несомненно, необычайная нервная натянутость. Перегруженность. Весь израсходовался, тут еще какой-то комок помех. И замешался.
68
Ср.: «Жужгов и Колпащиков отправились в номера, мы же с Иванченко и Мясниковым остались на улице в резерве, но сейчас же потребовали подкрепления, т.к. Михаил Романов отказывался следовать, требовал «Малькова» (он плохо говорил по-русски), чтобы его вызвали по телефону. Тогда я, вооруженный наганом и ручной бомбой («коммунистом»), вошел в помещение, стража у дверей растерялась, пропустили беспрепятственно, как первых двоих, так и меня. Я занял место в коридоре, не допуская никого к телефону, вошел в комнату, где жил Романов, он продолжал упорствовать, ссылаясь на болезнь, требовал доктора, Малкова. Тогда я потребовал взять его, в чем он есть. На него накинули что попало и взяли, тогда он поспешно стал собираться, спросил — нужно ли брать с собой какие-либо вещи. С собой вещи брать я отказал, сказав, что ваши вещи возьмут другие. Тогда он просил взять с собой хотя [бы] его личного секретаря Джонсона, — это ему было предоставлено, т.к. это было уже раньше согласовано между нами. После чего он наскоро накинул на себя плащ. Жужгов тотчас же взял его за шиворот и потребовал, чтобы он выходил на улицу, что он исполнил. Джонсон добровольно вышел из комнаты на улицу, где нас ждали лошади. Михаила Романова посадили на первую лошадь. Жужгов сел за кучера, и Иванченко рядом с Михаилом Романовым; я посадил с собой Джонсона, а Колпащикова за кучера, и таким образом в закрытых фаэтонах (к тому же моросил дождик) мы тронулись по направлению к Мотовилихе по тракту». (Марков А.В. Воспоминания. Цит. по: Буранов Ю., Хрусталев В. Похищение претендента: Неизвестный дневник Михаила Романова // Совершенно секретно. 1990. №9. С.27).
Вижу это и зло отвечаю:
— Сади, не на свадьбу везешь.
И как хлыстом ударил: сразу пришли в себя и энергично подняли и садят. Но и Михаил почувствовал, что обморок не помогает, и безвольно рухнулся на сиденье. Уселся.
Джонсон наблюдал, и как только уселся Михаил, Иванченко тихо приглашает его в экипаж, и они усаживаются.
— Двигай! Я вас догоню. Если не догоню, ждать меня в Мотовилихе, — говорю я. [69]
69
Ср.: «Как потом выяснилось, что тов. Мясников, который в момент нашего подъезда к номерам был около здания номеров, но когда в номерах произошла заминка, и Михаил Романов отказывался ехать, и что дело могло кончиться только расстрелом его и других на месте /.../ он струсил и убежал» (Марков А.В. Воспоминания. Цит. по: Буранов Ю., Хрусталев В. Гибель императорского дома. Указ. изд. С. 118).
Джонсон мне испортил дело, занял мое место, и я поневоле остался.
Но только тронулись лошади и повернули за сквер, что посреди улицы, я вижу, что два председателя несутся во всю прыть: бегут бегом из ЧК к Королевской гостинице. В то же время женщина появляется на балконе и смотрит на меня. Я вижу председателей и спешу к ним навстречу и спрашиваю:
— В чем дело? Куда так бежите?
Они, запыхавшись, отвечают:
— От Михаила Романова звонили.
— Ну и что же? Вы что, у Михаила Романова на побегушках? Во всякое время дня и ночи по первому зову являетесь? И так бежите? Пойдемте со мной.
Они покорно поворачивают, и я их завожу в правление милицией; в административное правление, что рядом с Королевскими номерами, в бывшей уездной земской управе. Начальником этого управления мотовилихинский рабочий — Василий Дрокин. [70] Он еще у себя в управлении и собирается ночевать в кабинете.
Я его зову и говорю:
— Распорядись немедленно запрячь твоего рысака. Едем в Мотовилиху. Ты со мной, кучера не надо.
Он поворачивается к милиционеру и отдает распоряжение. Милиционер пулей проносится вниз по лестнице мимо нас, а я вдогонку:
70
1925 - 1926 ответственный секретарь Сарапульского окружного комитета РКП(б) - ВКП(б)
1928 - 1929 ответственный секретарь Орловского окружного комитета ВКП(б)
1.4.1937 арестован
1.12.1937осуждён к 5-ти годам лишения свободы
— Скорей, как можно скорей, товарищ. Он слетает с лестницы.
— Товарищ Дрокин, где можно поговорить, чтобы нас никто не слышал?
— У меня в кабинете.
Я поворачиваюсь к Сорокину и Малкову, киваю на кабинет и говорю:
— Пойдемте.
Заходим. Все стоим около стола. Никто не садится. Я опираюсь рукой на стол, в полоборота к Сорокину и Малкову, говорю:
— Вы понимаете, товарищи, что выявились невольными свидетелями…
В это время заходит Дрокин и, увидев, что я остановился, спрашивает: